Европейский суд по правам человека: процессы "contra Russia"

Можно привести многочисленные примеры того, как решение Суда влекло за собой на национальном уровне не законодательные, а иные меры: решения высшего суда, корректирующие судебную практику, указания министрам юстиции или других компетентных органов управления и т.п.

4.Дела против России

4.1 Бурдов против России

Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе: Х. Розакиса, Председателя Палаты Суда, судей Ф.Тюлькенс, П. Лоренсена, Н. Ваич, Э. Левитса, А. Ковлера, В. Загребельского, с участием Э. Фриберга, секретаря Секции Суда, заседая 18 апреля 2002 года за закрытыми дверями, вынес в тот же день следующее Постановление:

Обстоятельства дела

1 октября 1986 г. заявитель был мобилизован военными властями для ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Заявитель принимал участие в операции до 11 января 1987 г. и, как результат, пострадал от чрезмерной дозы радиоактивного излучения. В 1991 году, согласно экспертному заключению, которое установило причинную связь между ухудшившимся здоровьем заявителя и его участием в чернобыльских событиях, заявителю была назначена компенсация. В 1997 году заявитель подал иск к Управлению социальной защиты населения по г. Шахты, поскольку указанная компенсация не была выплачена. 3 марта 1997 г. Шахтинский городской суд вынес решение в пользу заявителя. Суд постановил выплатить заявителю компенсацию в размере 23786567 руб., а также пеню за имевшую место задержку выплаты компенсации. 9 апреля 1999 г. Службой судебных приставов г. Шахты было возбуждено исполнительное производство по взысканию пени в соответствии с решением суда от 3 марта 1997 г. В 1999 году заявитель подал иск к Управлению социальной защиты населения по г. Шахты, оспаривая законность снижения ежемесячного размера выплачиваемой компенсации и требуя взыскать невыплаченную компенсацию. 21 мая 1999 г. Шахтинский городской суд восстановил первоначально установленный размер компенсации и постановил, что Управление социальной защиты населения по г. Шахты должно выплачивать заявителю ежемесячно 3011 руб. 36 коп. с последующей индексацией. Кроме того, суд постановил выплатить заявителю задолженность по компенсации в размере 8752 руб. 65 коп. 30 августа 1999 г. Службой судебных приставов г. Шахты было возбуждено исполнительное производство в соответствии с исполнительным листом от 21 мая 1999 г. 16 сентября 1999 г. Служба судебных приставов г. Шахты уведомила заявителя о том, что несмотря на то, что исполнительное производство по решению суда от 3 марта 1997 г. продолжалось, выплатить указанные суммы заявителю не представлялось возможным в связи с отсутствием средств у Управления социальной защиты по г. Шахты. 7 октября 1999 г. Главное управление юстиции Ростовской области уведомило заявителя о том, что и первое, и второе решения суда не могут быть исполнены в связи с недостатком средств у ответчика. В связи с жалобой заявителя на неисполнение решений суда 12 ноября 1999 г. прокурор г. Шахты проинформировал заявителя, что Служба судебных приставов г. Шахты следовала установленному порядку исполнения решений суда, но натолкнулась на отсутствие должного финансирования ответчика. 22 декабря 1999 г. Главное управление юстиции Ростовской области проинформировало заявителя о том, что средства для выплаты компенсации за последствия участия в работах по ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС были уже выделены из федерального бюджета и что выплата будет сделана после получения средств, перечисленных из Министерства финансов Российской Федерации. 26 января 2000 г. Прокуратура Ростовской области проинформировала заявителя, что вину за неисполнение решений суда нельзя возлагать на Службу судебных приставов г. Шахты и что задолженность будет погашена, как только соответствующие средства поступят из федерального бюджета. 22 марта 2000 г. Главное управление юстиции Ростовской области проинформировало заявителя о том, что компенсация пострадавшим от аварии на Чернобыльской АЭС будет финансироваться из федерального бюджета. 11 апреля 2000 г. Служба судебных приставов г. Шахты уведомила заявителя о невозможности исполнить вынесенные в его пользу решения суда в связи с недостаточным финансированием Министерства труда и социального развития Ростовской области. 16 мая 2000 г. прокурор г. Шахты уведомил заявителя о том, что хотя Управление социальной защиты населения по г. Шахты и произвело перерасчет сумм компенсации в соответствии с решением суда от 21 мая 1999 г., соответствующие выплаты не были сделаны в связи с отсутствием финансирования. 9 марта 2000 г. Шахтинский городской суд распорядился проиндексировать сумму пени, назначенной решением суда от 3 марта 1997г., которая так и не была выплачена заявителю. Был выписан дополнительный исполнительный лист на сумму 44 095 руб. 37 коп. В соответствии с решением Министерства финансов Российской Федерации Управление социальной защиты населения по г. Шахты 5 марта 2001 г. выплатило заявителю задолженность в размере 113 040 рублей 48 копеек. В соответствии с информацией, предоставленной Управлением социальной защиты населения по г. Шахты 11 февраля 2002 г., ежемесячная компенсация, причитающаяся заявителю в период с апреля 2001 г. по июнь 2002 г., была установлена в размере 2 500 руб.

Заявитель утверждал, что существенные и необоснованные задержки исполнения вступивших в законную силу решений суда нарушили его права, закрепленные в Конвенции. Суд изучил жалобу заявителя на предмет возможного нарушения пункта 1 Статьи 6 Конвенции и Статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции.

Ущерб

Суд обращает внимание на то, что в соответствии с Правилом 60 Регламента Суда любое требование о выплате справедливой компенсации представляется в подробном перечне по пунктам с приложением соответствующих подтверждающих документов или квитанций, "в противном случае Палата вправе отказать в удовлетворении требования полностью или частично". Что касается данного дела, то 26 июня 2001 г., после того как жалоба была признана частично приемлемой, заявителю было предложено представить в Секретариат Суда свои требования в отношении выплаты справедливой компенсации. Заявитель не представил никаких подобных требований. В своей первоначальной жалобе, однако, заявитель требовал возместить ему моральный ущерб в размере 300000 долларов США. Власти хотя и ссылались на эту жалобу, не представили в этой связи никаких конкретных замечаний по поводу этих требований. Суд придерживается мнения, что заявителю был причинен некоторый моральный ущерб в результате выявленных нарушений, который не может быть установлен путем простого признания Судом факта нарушения. Однако требуемая сумма представляется чрезмерной. Производя оценку на справедливой основе, руководствуясь при этом Статьей 41 Конвенции, Суд присуждает заявителю денежную компенсацию в размере 3000 евро.

Процентная ставка по просроченному долгу

В соответствии с предоставленной Суду информацией установленный уровень процентной ставки, действующий в России на день принятия данного постановления, составляет 23% годовых.

На основании вышеизложенного суд единогласно

1. Постановил, что заявитель может утверждать, что он является "жертвой" по смыслу Статьи 34 Конвенции; 2. Постановил, что имело место нарушение пункта 1 Статьи 6 Конвенции; 3. Постановил, что имело место нарушение статьи 1 Протокола № 1 к Конвенции; 4. Постановил: (а) что государство-ответчик обязано выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления постановления в законную силу - в соответствии с пунктом 2 Статьи 44 Конвенции - 3000 евро (три тысячи евро) в качестве компенсации морального ущерба в пересчете на национальную валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день вынесения постановления, а также уплатить необходимые налоги; (b) что простые проценты по годовой ставке в 23% начисляются на эту сумму по истечении вышеупомянутого трехмесячного срока до момента фактической уплаты.

4.2 Калашников против России

Европейский Суд по правам человека (третья секция), рассматривая дело в составе Палаты, состоящей из:

Mr. J-P. Costa, Председателя, Mr. W.Fuhrmann, Mr. L. Loucaides, Sir Nicolas Bratza, Mrs. H.S. Greve, Mr. K.Traja, Mr. A.Kovler, судей, и Mrs. S. Dolle, секретаря секции.

Посовещавшись 18 сентября 2001 г. и 24 июня 2002 г., вынес следующее решение, принятое последней указанной датой:

Предметом жалобы заявителя являются, в частности, условия его содержания под стражей, длительность его содержания под стражей и продолжительность производства по возбужденному против него уголовному делу.

По просьбе суда власти Российской Федерации представили фотографии камеры, в которой содержался заявитель. Власти Российской Федерации передали суду видео ролик с видами камеры и окружающих помещений после ремонта, который был сделан после освобождения заявителя.

Решением от 18 сентября 2001 г. суд объявил жалобу частично приемлемой.

Суд затем нашел, что проверка с выездом на место, или "направление миссии с целью установления фактов", не вызывается необходимостью, поскольку в распоряжении суда имелось достаточно материалов дела для того, чтобы прийти к необходимым выводам по делу. В частности, суд нашел, что таковое мероприятие не сможет достичь какой-либо полезной цели, так как нынешние условия в камере, как это было показано в видеозаписи, больше не напоминали условия в период содержания в ней заявителя. Это было подтверждено и представленными фотографиями.

Обстоятельства дела

Что касается первого периода своего заключения в Магаданском сизо, то заявитель утверждал следующее.

Он содержался в камере площадью 17 кв. м., в которой имелось восемь спальных мест в два яруса. При этом в камере почти всегда содержались 24 заключенных, лишь иногда их количество сокращалось до 18. Поскольку каждое спальное место предназначалось для троих заключенных, то спать приходилось по очереди. Остальные ожидали своей очереди, лежа или сидя на полу или картонных коробках. Нормальные условия для сна отсутствовали, поскольку в камере круглосуточно работал телевизор, а в дневное время в камере царила общая суета и шум. Свет в камере никогда не выключался.

Унитаз находился в углу камеры, на всеобщем обозрении. Перегородка отделяла унитаз от умывальника, но не от жилой части камеры и обеденного стола. Унитаз находился на возвышении, на высоте приблизительно полметра от пола, а высота перегородки составляла 1,1 м. Так что человек, сидящий на унитазе, был виден не только его сока мерникам, но и надзирателю, наблюдавшему за заключенными через глазок в двери камеры.

В камере отсутствовала вентиляция, летом в ней было душно и жарко, зимой - очень холодно. В камере все время был спертый воздух, поэтому окно было постоянно открыто. Поскольку вокруг много курили, заявитель невольно стал пассивным курильщиком. Заявитель утверждает, что ему ни разу не выдавали нормальное постельное белье, тарелки и другие столовые приборы. Администрация сизо выдала ему только ватный матрас и тонкое фланелевое одеяло, а столовые принадлежности ему приходилось одалживать у сокамерников, которым их передавали родственники из дома.

Камеры сизо кишели тараканами и муравьями, но к их истреблению никаких мер не принималось. Единственная профилактическая санитарная мера состояла в том, что раз в неделю надзиратели приносили заключенным ведро хлорки для туалета.

У заявителя возникли различные кожные заболевания и грибковые инфекции, у него сошли ногти на ногах и на некоторых пальцах рук. В период проведения судебного разбирательства по делу заявителя - с 11 ноября 1996 г. по 23 апреля 1997 г. и с 15 апреля 1999 г. по 3 августа 1999 г. в судебном заседании объявлялись перерывы с тем, чтобы заявитель мог пройти курс лечения от чесотки.

Шесть раз в камеру, где содержался заявитель, помещали заключенных с туберкулезом и сифилисом, и ему делали профилактические инъекции антибиотиков.

Заявитель утверждает, что его ежедневно выводили из камеры на прогулку только на один час, а горячий душ он мог принимать только два раза в месяц.

Наконец, заявитель утверждает, что после того, как 9 декабря 1999 г. он был переведен обратно в сизо, условия содержания существенно не улучшились. Его не обеспечили нормальным постельным бельем, полотенцами или столовыми принадлежностями. Из-за отсутствия соответствующих медикаментов ему не было обеспечено лечение в связи с кожными заболеваниями. Камера, в которую он был помещен, по-прежнему кишела тараканами, и мероприятия по уничтожению насекомых не проводились уже 5 лет. Однако в марте - апреле 2000 г. число заключенных в камере с 8 койками сократилось до 11 человек.

… заявитель обратился в Конституционный суд Российской Федерации с жалобой о несоответствии Конституции Российской Федерации положений статей 223-1 и 239 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, касающихся предельных сроков начала рассмотрения дел в суде. В письме от 10 марта 1998 г. Конституционный суд известил заявителя о том, что, поскольку оспариваемые положения не устанавливают каких-либо сроков содержания под стражей на период судебного разбирательства по делу, его жалоба не подлежит рассмотрению.

Все жалобы заявителя были направлены инстанциями, в которые они были поданы, для рассмотрения в Магаданский городской суд.

22 июня 1999 г. Высшая квалификационная коллегия судей Российской Федерации отстранила от занимаемых должностей председателя Магаданского городского суда, а также председателя Магаданского областного суда и двух его заместителей, - за допущенные проволочки с рассмотрением дела заявителя.

Приговором от 3 августа 1999 г. городской суд признал заявителя виновным по одному пункту обвинительного заключения, в котором содержались 9 отдельных обвинений, еще по двум пунктам он был признан невиновным. Суд назначил заявителю наказание в виде лишения свободы сроком на 5 лет и 6 месяцев с отбыванием наказания в исправительном учреждении общего режима, с исчислением срока наказания с 29 июня 1995 г. Городской суд отметил низкое качество предварительного следствия и указал на необоснованные попытки следователей увеличить число пунктов обвинения. Кроме того, суд выявил нарушения процессуальных норм, выразившиеся, inter alia, в недостатках, связанных с надлежащим представлением в суд необходимых документов. Эти недостатки пришлось устранять в ходе судебного рассмотрения дела, что и привело к задержке производства по делу. Суд указал, что в ходе расследования не был обеспечен надлежащий надзор за соблюдением процессуальных норм со стороны органов, осуществлявших руководство следствием, а также со стороны прокуратуры Магаданской области.

Определением от того же числа городской суд вынес решение о возвращении дела в одной из частей обвинения прокурору для производства дополнительного расследования. Заявитель обжаловал данное определение в Верховный суд Российской Федерации, который 30 сентября 1999 г. признал вынесенное определение законным.

Приговор городского суда от 3 августа 1999 г. мог быть обжалован в областном суде в течение семи дней после его провозглашения. Заявитель не подал кассационную жалобу, так как полагал, что областной суд также сыграл свою роль в вынесении обвинительного приговора, и считал, что шансов на успех у него нет. 11 августа 1999 г. приговор городского суда вступил в законную силу.

Медицинские документы и отчет эксперта

В соответствии с медицинскими документами, у заявителя была чесотка в сентябре 1996 года, аллергический дерматит в июле и августе 1997, грибковая инфекция на ногах, в июне 1999 г., грибковая инфекция на руках в августе 1999 г., микозом 1999 г. и грибковая инфекция на ногах и руках в октябре 1999 г. в медицинских документах также содержится информация о том, что заявитель получил лечение от этих заболеваний.

Отчет медицинского эксперта, датированный июлем 1999 года, указывает на то, что заявитель страдал невро-циркулярной дистонией, астено-невротическим синдромом, хроническим гастродуоденитом, грибковой инфекцией на руках и ногах, микозом.

Материальный ущерб.

Заявитель требовал возмещения ущерба по следующим пунктам:

1. $ 130,599 за потерю заработной платы в Северо-Восточном акционерном банке за период его заключения с июля 1995 г. по апрель 2000 г 2. $ 203, 000 за потерю заработной платы в другой компании, из которой он был уволен по причине его задержания. 3. $ 500, 000 за потерю собственности компании из-за его задержания. 4. $ 8, 600 за утрату автомобиля 5. $ 11,734,376 в качестве потери прибыли акций, которые он не смог продать по рыночной стоимости в 1995 г. 6. $ 436,226 за утрату большинства своих акций фабрики, которая была объявлена банкротом в 1997 г.Общая сумма материального ущерба составила 13, 012,702

Правительство возражало против этих сумм. Суд указывает, что присуждает компенсацию в соответствии со ст. 41, только если установлено нарушение Конвенции и ущерб наступил в результате установленного нарушения.

В отношении требования по п.1, Суд отмечает, что заявитель был осужден и что период предварительного следствия был засчитан полностью в срок его наказания. Поэтому Суд считает, что данное требование не подлежит удовлетворению. Относительно иных требований, Суд считает, что не было причинной связи между установленным нарушением и наступившим ущербом. Поэтому в этой части суд отклоняет требования заявителя.

Моральный вред. Заявитель потребовал компенсацию морального вреда в сумме 9 636 000 французских франков. Правительство возражало, считая данную сумму чрезмерной, указывая, что сам факт установления нарушения станет достаточной компенсацией. Суд считает, что длительность заключения заявителя в таких условиях, также как и длительность уголовного процесса, должно было вызвать чувства фрустрации, неопределенности и беспокойства, которые не могут быть компенсированы только признанием нарушения. Суд присуждает заявителю общую сумму 5 000 евро в отношении компенсации морального вреда. Заявитель указал, что его затраты на услуги адвоката в национальном процессе составили приблизительно $40 000. Правительство считает эту сумму необоснованной и чрезмерной, относительно уровня оплаты адвокатов в тот период времени в Магадане. Они также оспаривали подлинность документов, представленных заявителем. Также правительство возражало против того, что расходы, понесенные заявителем в национальном процессе, должны быть возмещены , так как заявитель был признан виновным и осужден к отбытию наказания в условиях лишения свободы. Суд повторяет, что в отношении издержек, которые присуждаются лицу в соответствии со ст. 41 Конвенции, должно быть установлено, что они должны быть необходимыми и действительно понесенными лицом и иметь цель защитить его права, защищаемые Конвенцией. Из материалов дела очевидно следует, что заявитель пытался защитить свои права, предусмотренные Конвенцией, когда пытался добиться освобождения из-под стражи. Однако, заявитель представил только часть документов, подтверждающих свои расходы. Более того, данные расходы не относились исключительно к восстановлению прав, предусмотренных ст. 3, 5.3 и 6 (1) Конвенции. Таким образом, Суд считает разумным и достаточным присудить заявителю 3000 евро по данному требованию.

Суд считает, что процент за невыплату суммы должен равняться годовой ставке Европейского центрального банка плюс три процента.

Таким образом, Суд единогласно:1. Постановил, что имело место нарушение ст. 3 Конвенции2. Постановил, что имело место нарушение ст. 5.3. Конвенции3. Постановил, что имело место нарушение ст. 6.1 Конвенции4.Постановил, что а) государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда решение суда становится окончательным в соответствии со ст. 44 Конвенции, следующие суммы, переведенные в валюту Российской Федерации по курсу, действовавшему на день выплаты:) 5 000 евро как компенсацию морального вреда;) 3 000 евро в качестве компенсации расходов и издержек;) все налоги, которыми эти суммы могут облагаться) что процентная ставка равна процентной ставке Европейского центрального банка плюс три процента, если требуемая сумма не будет выплачена в срок три месяца.5.Отклонил остальные требования заявителя по справедливой компенсации.

4.3 Марченко против России

Европейский Суд по правам человека (первая секция), заседая палатой в составе: г-н К.Л. РОЗАКИС, Председатель, судьи, г-жа Н.ВАЙИЧ, г-н А.КОВЛЕР, г-жа Э.ШТАЙНЕР, г-н Х.ГАДЖИЕВ, г-н Д.ШПИЛЬМАН, г-н С.Э.ЙЕБЕНС, и г-н С.НИЛЬСЕН, секретарь секции.

Посовещавшись при закрытых дверях 14 сентября 2006 года, Суд вынес в этот день настоящее Постановление.

Обстоятельства дела

Заявитель родился в 1951 году в деревне Тимирязевское Томской области. 3 декабря 1997 года заявитель подал иск к Томской областной центральной больнице с требованием о возмещении ущерба в результате неправильного лечения. 1 марта 1998 года судья Ф. Томского районного суда был назначен слушать дело. С марта 1998 года по 22 апреля 1999 года состоялось четыре заседания Томского районного суда. На заседании 22 апреля 1999 года заявитель уведомил районный суд, что его медицинские документы могли быть сфальсифицированы и ходатайствовал о проведении расследования. Его ходатайство было удовлетворено. Расследование было завершено 11 августа 1999 года и 7 сентября 1999 года районный суд получил экспертное заключение и провел заседание. Следующее слушание состоялось 8 декабря 1999 года. Районный суд удовлетворил ходатайство заявителя о проведении медицинской экспертизы. Разбирательство было отложено до 8 февраля 2000 года. Из трех заседаний, назначенных в период с 8 марта по 22 марта 2000 года, одно было отложено из-за неявки заявителя, и одно - по просьбе ответчика. В период с июля по сентябрь 2000 года заседания не назначались, поскольку судья Ф. ушел в отставку. Слушать дело был назначен судья А. Слушание дела началось сначала. 19 сентября 2000 года районный суд провел заседание. Суд вновь назначил медицинскую экспертизу и отложил слушания. После возобновления слушаний заседание было назначено на 4 июля 2001 года. Оно, однако, было перенесено, поскольку заявитель захотел изменить свои исковые требования. Следующее заседание, назначенное на 4 августа 2001 года, было отложено из-за увольнения судьи А. Дело было поручено судье И. В период с 9 августа по 6 ноября 2001 года заседаний не было, поскольку судья И. был в отпуске или в назначенный день не являлся ответчик. Назначенные на 6 и 12 ноября 2001 года заседания были отложены по просьбе заявителя. На следующем заседании 29 ноября 2001 года заявитель заявил отвод судье, который был удовлетворен. Дело было поручено судье К. Из четырнадцати заседаний, назначенных в период с декабря 2001 года по январь 2003 года, одно заседание было отложено из-за неявки заявителя, одно - из-за болезни судьи, три - из-за неявки свидетелей, семь - из-за болезни заявителя. С 3 февраля по 7 апреля 2003 года состоялось шесть заседаний. Похоже, что каждое заседание длилось около трех часов по причине плохого самочувствия заявителя. Из четырнадцати заседаний, назначенных в период с 8 по 28 апреля 2003 года, пять заседаний было отложено из-за болезни заявителя или его желания вызвать дополнительных свидетелей и ознакомиться с делом. В период с мая по 22 июля 2003 года заседаний не было, поскольку судья был в отпуске. В период с 22 июля по 8 августа 2003 года состоялось тринадцать заседаний районного суда. Заседания длились примерно три часа, поскольку заявитель представил в районный суд медицинскую справку о том, что он не может эффективно участвовать в заседании, если оно длится более трех часов. С 8 августа 2003 года по 20 января 2004 года Томский районный суд не назначал заседаний по просьбе заявителя и из-за отсутствия судьи. В период с 20 января по 19 марта 2004 года состоялось восемнадцать заседаний. Каждое заседание длилось примерно три часа, поскольку заявитель плохо себя чувствовал и не мог эффективно участвовать в заседании. 19 марта 2004 года Томский районный суд Томской области отклонил иск заявителя к больнице как необоснованный. Заявитель и его представитель покинули зал судебных заседаний в начале слушаний. 6 июля Томский областной суд в кассационном слушании оставил решение без изменения.

Заявитель жаловался на то, что длительность судебного разбирательства была не совместима с требованием «разумного срока», зафиксированным в статье 6 § 1 Конвенции, в которой говорится следующее:“Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях..., имеет право на ... разбирательство дела в разумный срок ... судом...”

Суд напоминает, что судебное разбирательство началось 3 декабря 1997 года. Однако Суд рассмотрит только период разбирательства, который начался с 5 мая 1998 года, когда конвенция вступила в силу в отношении России. При оценке разумности срока, прошедшего с этой даты, необходимо, вместе с тем, учитывать состояние разбирательства в этот период. Период, о котором идет речь, закончился 6 июля 2004 года с окончательным решением Томского областного суда. Таким образом, разбирательство длилось приблизительно шесть лет и семь месяцев, из которых шесть лет и два месяца на двух судебных уровнях подпадают под юрисдикцию Суда ratione temporis.

Аргументы сторон Правительство считает, что длительность судебного разбирательства является результатом поведения заявителя. По ходатайству заявителя и его представителя было отложено 16 заседаний. Тридцать три заседания, назначенные в период с 7 по 28 апреля 2003 года, с 22 июля по 7 августа 2003 года и с 22 февраля по 19 марта 2004 года, прерывались по его ходатайству. Разбирательство откладывалось также три раза, поскольку заявитель ходатайствовал о проведении экспертиз. По меньшей мере семь раз заявитель заявлял отвод составу суда. Что касается поведения национальных властей, то правительство утверждает, что ни один период бездействия не может быть отнесен на их счет. Заявитель оспаривает утверждения правительства. Он считает, что национальным судам потребовалось более шести лет и семи месяцев для рассмотрения его иска. Из этого времени более шести лет и трех месяцев разбирательство шло в районном суде без всякого продвижения. Районному суда часто требовалось до шести месяцев, чтобы назначить заседание. Состав районного суда менялся четыре раза. И только один раз он менялся по ходатайству заявителя. Каждый раз районный суд должен был начинать заново рассмотрение дела. Заявитель утверждает, что экспертизы были необходимы. Однако они заняли слишком много времени, а районный суд не предпринял никаких шагов, чтобы призвать экспертов к порядку.

Что касается поведения заявителя, то Суд отмечает, что стороны согласились о том, что заявитель не явился на заседание только однажды, 16 февраля 2000 года. Независимо от причин неявки, вызванная этим задержка является несущественной. Суд отмечает, что пять заседаний было отложено, поскольку заявитель хотел изменить исковое требование, вызвать дополнительных свидетелей или ознакомиться с делом. Суд вновь напоминает, что нельзя порицать заявителя за использование всех средств, предоставленных национальным законодательством для защиты своих интересов

Суд обращает внимание, что задержка примерно в десять месяцев была вызвана отложением, по крайней мере, восьми заседаний и тем, что заседания в марте, апреле, июле и августе 2003 года, а также в феврале и марте 2004 года длились около трех часов из-за плохого состояния здоровья заявителя. В этой связи Суд отмечает, что заявитель имел представителя в ходе судебного разбирательства. Таким образом, хотя его стремление обеспечить собственное присутствие в суде для лучшего представления своих интересов понятно, но способ, каким он реализовывал свои процессуальные права, несомненно, способствовал удлинению разбирательства. Правительство также указывает, что заявитель семь раз заявлял отвод составу суда. Суд отмечает, что шесть раз отвод не удовлетворялся, а задержка в результате одного удовлетворенного отвода 29 ноября 2001 года

составила всего лишь около трех месяцев.

Суд отмечает, что судебное разбирательство откладывалось три раза для подготовки экспертных заключений. Общая задержка от этого составила примерно четырнадцать месяцев. Суд вновь повторяет, что основная ответственность за задержку, вызванную экспертизами, лежит полностью на государстве

Кроме того, Суд отмечает, что задержка примерно в два года была вызвана двумя увольнениями судей. При каждом увольнении разбирательство начиналось вновь, что включало в себя назначение новых слушаний, новое заслушивание сторон и новое изучение доказательств. В этой связи Суд отмечает, что статья 6 § 1 Конвенции возлагает на Договаривающиеся Стороны обязательство организовать свою судебную систему таким образом, чтобы их суды могли соответствовать обязанности рассматривать дела в течение разумного срока

Учитывая общую длительность разбирательства, то, что стояло на кону у заявителя, и тот факт, что суд первой инстанции рассматривал дело примерно шесть лет и три месяца, Суд приходит к заключению, что дело заявителя не было рассмотрено в течение «разумного срока». Соответственно имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции.

На вышеизложенных основаниях Суд единогласно: 1. Провозгласил приемлемой жалобу, касающуюся чрезмерной длительности судебного разбирательства, а остальные жалобы - не приемлемыми;

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 6 § 1 Конвенции в связи с чрезмерной длительностью судебного разбирательства дела заявителя;

3. Постановил, что не было требования о присуждении заявителю справедливой компенсации.

4.4 Ракевич против России

Европейский суд по правам человека (вторая секция), заседая Палатой, состоящей из: Мистера J.-P. Costa, председателя, судей, мистера A.B. Baka, мистера K. Jungwiert, мистера V. Butkevych, миссис W. Thomassen, мистера M. Ugrekhelidze, мистера A. Kovler, и миссис S. Doll, секретаря секции. Совещаясь 17 июня и 7 октября, вынес следующее решение, принятое последней указанной датой:

Обстоятельства дела

25 сентября 1999 заявитель пришла в гости к своей знакомой M. В соответствии с фактами, представленными заявителем, она всю ночь не спала, читала Библию и делилась своими религиозными взглядами. 26 сентября 1999, M., оскорбленная взглядами заявителя, вызвала скорую помощь, чтобы увезти ее в психиатрический стационар. Растерянная от прибытия скорой помощи заявитель попросила у M. объяснений, но бригада "скорой помощи" потребовала от заявителя, чтобы она следовала за ними. Согласно утверждениям Правительства, знакомая заявительницы встретила ее на улице за день до событий, и, обеспокоенная ее необычным поведением, привела ее к себе домой, чтобы о ней позаботиться. Заявительница не спала всю ночь, звала свою мать (которая живет в Казахстане) и галлюцинировала. В связи с этим знакомая вынуждена была вызвать "скорую помощь". Заявительница была увезена бригадой скорой помощи в городскую больницу г. Екатеринбурга номер 26. Дежурный врач посчитал, что она страдает тяжким психическим заболеванием, сопровождаемым симптомами страха, беспокойства и дезориентации, что представляет опасность для заявительницы и окружающих. Заявительницы плакала и не хотела идти на контакт с врачом. 26 сентября 1999 стационар направил в суд заявление о вынесении постановления о недобровольной госпитализации заявителя. Два дня спустя,28 сентября 1999 года медицинская комиссия установила, что заявитель страдает параноидальной шизофренией и подтвердила, что заявитель должна пройти лечение в стационаре. В соответствии с утверждениями врачей, находясь в стационаре, заявитель оставалась подозрительной и рассеянной. Она скрывала свои эмоции и не объясняла своего поведения, которое стало основанием для госпитализации. Она обвиняла сотрудников больницы в хищении ее вещей. Заявитель настаивала, что ее госпитализация была вызвана действиями знакомой, которая была членом религиозной секты и собиралась ее в эту секту привлечь. Не доверяя врачам, заявительница отказывалась от лечения. Она была неопрятна, могла носить по три кофты одновременно и не раздевалась перед сном. Заявительница также отказывалась мыться в страхе перед простудой и писала жалобы, которые прятала в нижнем белье. В то время, согласно медицинской документации, она оставалась эмоционально холодной и манерной.

5 ноября 1999 Орджоникидзевский районный суд Екатеринбурга, проведя судебное слушание в психиатрическом стационаре, подтвердил, что госпитализация была необходима, так как заявитель страдала от приступа параноидальной шизофрении. В своих выводах суд полагался на оценку, данную сотрудниками стационара, что ухудшение состояния здоровья заявителя ставило в опасность ее физическую целостность и что она была невменяема. Представители стационара также указывали, что заявитель была привезена в стационар бригадой скорой медицинской помощи в невменяемом состоянии и что она "не спала всю ночь, читала Библию и плакала". Коллега заявителя по работе, допрошенный в качестве свидетеля, указал, что заявитель нелегко шла на контакт и писала частые жалобы о якобы предубежденном отношении к ней ее коллег."

В жалобе также заявлялось, что представитель заявителя не имел доступа к медицинским документам, ни до, ни во время слушания, несмотря на ходатайства. 11 ноября1999 года заявитель обжаловала решение от 5 ноября. Заявитель утверждала, что не могла подать мотивированную кассационную жалобу, поскольку в то время текст мотивированного судебного решения не был ей предоставлен. 24 декабря 1999 года Свердловский областной суд отказал в удовлетворении кассационной жалобы заявительницы, подтвердив, что госпитализация заявительницы была необходимой. Однако, суд установил, что заявительница более не нуждается в неотложном лечении, имеет работу и является матерью несовершеннолетнего ребенка, и уже провела в стационаре значительный период времени.

Заявитель указывала, что в момент госпитализации не имелось достоверных медицинских данных о том, что она является душевнобольной. Ранее у нее не было никаких психических проблем и не было установлено никаких психических заболеваний.

Заявитель также указала, что обстоятельства ее госпитализации не могут считаться требующими неотложной госпитализации.

Заявитель утверждала далее, что ее госпитализация не была "законной" по ряду оснований. Первое, ни закон "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", ни какие-либо другие законы не дают определения понятию "представлять опасность для себя" - главного основания ее госпитализации.

Правительство настаивало на том, что заявительница была признана душевнобольной к моменту госпитализации ее в психиатрический стационар. Врач "скорой помощи" и дежурный врач стационара указали, что заявитель находилась в остром психотическом состоянии, сопровождаемом растерянностью, страхом и психомоторным возбуждением.

Правительство также указывало, что состояние заявительницы в ночь перед госпитализацией могло рассматриваться как необходимость оказания срочной психиатрической помощи.

Правительство согласилось с тем фактом, что срок, установленный законом для судебного контроля за законностью задержания, не был соблюден. Однако, ничего не говорит о том, что такая задержка повлекла ущерб здоровью заявительницы.

Суд напоминает, что термин "душевнобольной" не имеет четкого определения, поскольку психиатрия это сфера, включающая в себя и медицинские, и социальные факторы. Однако, этот термин не может быть использован таким образом, чтобы позволить госпитализировать лицо в недобровольном порядке только потому, что его взгляды и поведение отклоняются от общепринятых норм.

Суд не согласен с заявителем в том, что закон О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании, в частности, его положения о недобровольной госпитализации, не отвечают требованиям правовой определенности, вытекающим из Конвенции.

Суд далее напоминает, что властные органы должны также выполнять требования, налагаемые на них национальным законодательством относительно задержания.

Суд отмечает, что в соответствии со статьей 34-1 Закона "О психиатрической помощи", судья может издать постановление об удовлетворении или отказе в удовлетворении заявления больницы в течение пяти дней с момента получения этого заявления. В данном деле, стационар подал заявление о вынесении постановления26 сентября 1999,но постановление было принято Орджоникидзевским районным судом только5ноября 19929 года, по прошествии 39 дней с момента госпитализации. Поэтому, госпитализация заявителя не соответствовала порядку, установленному законом. Соответственно, имело место нарушение статьи 5.1. Конвенции.

Заявитель указывала, что в течение 39 дней с момента ее госпитализации она не имела доступа к суду.

Заявитель также указывала в дальнейшем, что процесс в Орджоникидзевском районном суде сопровождался целым рядом процессуальных нарушений. В частности, ни заявитель, ни ее юристы не имели доступа к медицинским документам ни перед слушанием, ни в ходе слушания, ни после него. Более того, суд не допросил M., которая была основным свидетелем.

Правительство утверждало, что ознакомление заявителя с медицинскими документами не приведет ни к чему, кроме ухудшения психического состояния заявителя, которое не позволит воспринять содержащуюся в документах информацию правильно.

Правительство указывало, что заявитель никогда не обращалась за медицинскими документами, а если бы это было сделано, такие ходатайства были бы удовлетворены.

Относительно заявлений о том, что госпитализированное лицо не может самостоятельно инициировать процедуру обжалования госпитализации, Правительство возразило, что такое средство на самом деле существует.

Моральный вред Заявитель требовала 10,000 евро в качестве компенсации морального вреда. Она ссылалась на то, что испытывала эмоциональное потрясение и беспокойство, вызванное помещением в психиатрический стационар. Она подчеркивала, что также испытывала беспомощность из-за того, как происходила госпитализация и невозможности оспорить ее. Правительство не согласилось с заявленной суммой, считая ее чрезмерной и указав, что возможные процессуальные нарушения в деле не привели к нарушению ее неотъемлемых прав. Суд считает, что некоторые формы морального ущерба, включая эмоциональную подавленность, по самой их природе не всегда могут быть подтверждены какими-либо доказательствами. В данном деле, логично предположить, что заявитель испытывала подавленность, беспокойство и депрессию по причине ее госпитализации на достаточно большой период, которая не была основана на судебном решении. По данному требованию Суд присуждает заявителю 3000 евро. Расходы и издержки Заявитель также требовала компенсации расходов и издержек на сумму 3 300 евро. Она указала, что потратила 100 евро на независимую психиатрическую экспертизу, 200 евро на лечение для восстановления здоровья после госпитализации и 3000 евро на представление ее интересов в Суде. Правительство указало, что заявитель должным образом не подтвердила понесенные ею расходы. Суд отмечает, что в материалы дела не представлены доказательства того, что заявитель действительно понесла эти расходы. Более того, заявителю была предоставлена правовая помощь от Совета Европы. (см. параграф 2 выше). Соответственно, Суд находит, что по данному пункту компенсация присуждена не будет. Процентная ставка. Суд считает, что процент пени при выплате компенсации должен составить предельную процентную годовую ставку по займам Европейского центрального банка плюс три процента. По этим основаниям Суд единогласно: 1. Постановил, что имело место нарушение статьи 5.1. Конвенции 2. Постановил, что имело место нарушение статьи 5.4. Конвенции 3. Постановил, что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев с даты, когда решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 §2 Конвенции, 3,000 евро в счет компенсации морального вреда, в пересчете на национальную валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты плюс все налоги, которыми может облагаться данная сумма. 4. Отклонил остальные требования заявителя по справедливой компенсации.

4.5 Худоеров против России

Европейский Суд по правам человека (четвертая секция), заседая палатой в составе:

Сэр Николас Братца, председатель, судьи, г-н Д. Бонелло, г-н M. Пелонпаа, г-н K. Трайа, г-н A. Ковлер, г-н Л. Гарлицки, г-н Х. Боррего Боррего, и г-н M. О'Бойл, регистратор секции.

Посовещавшись при закрытых дверях 11 октября 2005 г., вынес в этот день настоящее Постановление.

Обстоятельства дела

Заявитель родился в 1965 году. 17 августа 1998 года он приехал в Россию из Таджикистана. Он стал жить во Владимире в квартире своего двоюродного брата.

22 января 1999 года заявитель был задержан по подозрению в незаконном приобретении и хранении наркотиков. В квартире, где он проживал, был проведен обыск.

12 марта и 5 апреля 1999 года содержание под стражей заявителя было продлено до 11 июля 1999 года.

30 января 1999 года заявителю было предъявлено обвинение в незаконном приобретении и хранении трех граммов гашиша на основании статьи 228 § 1 Уголовного кодекса. Он заявил о своей невиновности и отметил, что не нуждается в переводчике, поскольку учился в Ленинграде.

4 июня 1999 года Ленинский районный суд г. Владимира отказал в удовлетворении ходатайства заявителя об освобождении под залог. Суд указал, что продление содержания заявителя под стражей соответствует закону и оснований для его освобождения нет. Заявитель не обжаловал это решение в областном суде.

30 июня и 2 сентября 1999 года содержание под стражей заявителя было продлено до 21 декабря 1999 года.

2 декабря 1999 года и.о. Генерального Прокурора санкционировал продление содержания заявителя под стражей до 21 июня 2000 года. Заявитель обжаловал это решение в Ленинском районном суде, который 28 декабря 1999 года отказал в удовлетворении жалобы, указав, что заявитель обвиняется в особо тяжком преступлении и что он проживает во Владимире временно, а местом его постоянного проживания является Душанбе, Таджикистан. Это дает достаточные основания подозревать, что в случае освобождения, он скроется. Заявитель не обжаловал это решение в областном суде.

21 июня 2000 года надзирающий прокурор утвердил обвинительное заключение и дело в отношении заявителя и еще двадцати обвиняемых было направлено для рассмотрения во Владимирский областной суд.

23 июня и 17 июля 2000 года заявитель направлял ходатайства во Владимирский областной суд о рассмотрении законности его содержания под стражей.

18 июля 2000 года Владимирский областной суд вернул дело на дополнительное расследование, поскольку обвинительное заключение не было переведено на таджикский язык, хотя семеро подсудимых были таджиками. Суд постановил оставить заявителя и других подсудимых под стражей.

24 июля 2000 года прокуратура опротестовала это решение, но впоследствии отозвала свой протест. 30 августа 2000 года дело было возвращено во Владимирский областной суд для рассмотрения по существу.

23 ноября 2000 года Владимирский областной суд направил дело на дополнительное расследование, поскольку права некоторых подсудимых были незаконно ограничены. Прокуратура принесла протест.

28 февраля 2001 года Верховный Суд Российской Федерации отменил решение от 23 ноября 2000 года. Он отметил, что после того, как 18 июля 2000 года дело было направлено на дополнительное расследование, прокуратура не устранила нарушения, указанные областным судом. В частности, прокуратура не обеспечила перевод обвинительного заключения и не проверила, обладает ли переводчик требуемой квалификацией. Ввиду этих процессуальных нарушений, Верховный Суд постановил, что все последующие судебные решения были незаконны, и направил дело в областной суд для выполнения решения от 18 июля 2000 года

4 апреля 2001 года дело было возвращено в прокуратуру Владимирской области на дополнительное расследование. В этот же день заместитель прокурора Владимирской области продлил срок содержания заявителя под стражей на один месяц, до 4 мая 2001 года.

19 апреля 2001 года прокурор Владимирской области ходатайствовал перед Владимирским областным судом о продлении срока содержания заявителя под стражей. Заявитель представил возражения, в которых, inter alia, утверждал, что прокуратура до сих пор не провела какого-либо дополнительного расследования.

28 апреля 2001 года Владимирский областной суд установил, что обвинительное заключение было переведено на таджикский язык и что 18 апреля 2001 года подсудимые и их адвокаты начали знакомиться с делом. Учитывая тяжесть предъявленных заявителю обвинений, то, что он таджик по национальности и у него отсутствует во Владимире постоянное место жительства, областной суд продлил ему срок содержания под стражей до 4 сентября 2001 года.

4 и 17 мая 2001 года заявитель обжаловал это постановление Владимирского областного суда.

8 августа 2001 года Верховный Суд установил, что одному из подсудимых не был предоставлен переводчик на узбекский язык и что заявитель и другие подсудимые не имели доступа к материалам, которые рассматривал областной суд. Суд постановил следующее:

“Описанные выше недочеты в судебных слушаниях и ограничение установленных законом прав подсудимых… являются существенными нарушениями уголовно-процессуальных норм, которые могли повлиять на выводы судьи, в связи с чем постановление [от 28 апреля 2001 года] должно быть отменено, а материалы дела, относящиеся к продлению срока предварительного заключения подсудимых, направлены на новое судебное рассмотрение. В ходе нового рассмотрения ходатайства прокурора вышеуказанные недочеты должны быть устранены… и доводы подсудимых и их адвокатов, включая доводы, касающиеся законности их содержания под стражей, должны быть изучены… Меру пресечения [избранную, в частности, в отношении заявителя] оставить без изменения”.

Определением от того же дня Верховный Суд не разрешил заявителю присутствовать при рассмотрении кассационной жалобы.

11 сентября и 30 ноября 2001 года Владимирский областной суд объявлял перерыв в слушаниях с тем, чтобы предоставить подсудимым дополнительное время для ознакомления с делом.

27 февраля 2002 года Владимирский областной суд удовлетворил отвод заявителя председательствующему судье.

11 и 13 марта, 12 апреля, 17 и 18 июня 2002 года судебные заседания откладывались из-за неявки некоторых адвокатов, включая адвоката заявителя.

15 августа 2002 года Владимирский областной суд вновь удовлетворил ходатайство прокурора (от 19 апреля 2001 года) о продлении срока содержания заявителя под стражей до 4 сентября 2001 года. Суд решил, что заявитель должен оставаться под стражей, поскольку являлся гражданином Таджикистана, не имел постоянной регистрации во Владимире и обвинялся в тяжком уголовном преступлении. Суд также сослался на какие-то «выводы», содержащиеся в ходатайстве прокурора о том, что заявитель может скрыться или воспрепятствовать правосудию. Содержание этих «выводов» не раскрывалось.

23 сентября 2002 года заявитель направил жалобу на решение Владимирского областного суда. Он утверждал, что оспариваемое решение было «незаконным и неконституционным», и просил разрешения лично присутствовать при рассмотрении жалобы.

23 января 2003 года Верховный Суд оставил без изменения решение от 15 августа 2002 года, указав следующее:

“Судья пришел к хорошо обоснованному выводу о том, что подсудимые… не могут быть [освобождены до суда]. Судья учел, что эти лица обвиняются в тяжких и особо тяжких преступлениях, принял во внимание информацию об их личностях и все обстоятельства, на которые ссылался прокурор в поддержку своего ходатайства…

Тот факт, что вышеуказанное решение по ходатайству прокурора было принято [лишь] после того, как подсудимые провели столько времени под стражей,… не является основанием для отмены решения от 15 августа 2002 года, поскольку первое судебное решение по этому вопросу было отменено в соответствии с законом, и ходатайство прокурора от 19 апреля 2001 года было направлено на новое рассмотрение. Дальнейший ход дела в этих обстоятельствах не имеет отношения к решению по ходатайству прокурора”.

Определением от того же дня Верховный Суд отказал в просьбе заявителя присутствовать при рассмотрении, так как доводы подсудимых были четко изложены в их жалобах, и на слушаниях присутствовали их адвокаты, в то время как прокурор не присутствовал.

Между тем 4 сентября 2001 года дополнительное расследование было закончено и дело направлено во Владимирский областной суд. В этот день или приблизительно в этот день заявитель обратился в суд с ходатайством об освобождении до суда.

9 января 2002 года Владимирский областной суд назначил слушание дела на 5 февраля 2002 года и принял решение оставить заявителя до суда под стражей.

11 февраля 2002 года заявитель направил жалобу на это решение. Он, в частности, указывал, что его содержание под стражей незаконно, поскольку срок содержания значительно превысил максимально разрешенные законом восемнадцать месяцев, что условия его содержания были плохими и что с ним дурно обращались милиционеры как при задержании, так впоследствии. Он утверждал, что его жалоба не была отправлена в Верховный Суд.

5 февраля 2002 года слушания были отложены до 26 февраля, поскольку трое подсудимых не предстали перед судом. 15 февраля 2002 года заявитель подготовил жалобу на решение отложить слушания. В жалобе он также повторил те моменты, на которые указывал в своей жалобе от 11 февраля. Он вновь утверждал, что его жалоба не была отправлена в Верховный Суд.

13 марта 2002 года Владимирский областной суд установил, что дело не готово для рассмотрения по существу из-за ряда процессуальных нарушений, в частности, несколько подсудимых не имели достаточно времени для ознакомления с делом, один подсудимый не был обеспечен переводом на узбекский язык, заявитель не был заблаговременно уведомлен об экспертизе. Суд направил дело на дополнительное расследование и оставил подсудимых под стражей «ввиду тяжести и опасности преступлений».

28 мая 2002 года дело было направлено в Верховный Суд для рассмотрения вопроса содержания под стражей.

11 апреля 2002 года прокуратура обжаловала решение от 13 марта, а заявитель обжаловал его 29 апреля. В частности, заявитель отметил, что национальное законодательство не разрешает продление срока заключения под стражей «во время предварительного расследования» свыше восемнадцати месяцев, которые в его случае истекли 4 апреля 2001 года.

28 мая 2002 года дело было направлено в Верховный Суд для рассмотрения вопроса содержания под стражей.

8 августа 2002 года Верховный Суд своим определением отказал в просьбе заявителя о присутствии на кассационном слушании, указав, что его позиция была ясно и исчерпывающе изложена в жалобе.

7 октября 2002 года дело было возвращено во Владимирский областной суд. 18 ноября 2002 года Владимирский областной суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 3 декабря 2002 года.

4 декабря 2002 года Владимирский областной суд вновь продлил срок содержания заявителя под стражей на три месяца, т.е. до 3 марта 2003 года (в постановлении ошибочно указан 2002 год).

3 марта, 28 мая, 28 августа, 27 ноября 2003 года и 27 февраля 2004 года Владимирский областной суд продлевал сроки содержания под стражей заявителя и 12 других подсудимых, каждый раз на срок три месяца.

В постановлениях от 27 ноября 2003 года и 27 февраля 2004 года содержалась ссылка на тяжесть обвинений и наличие «достаточных оснований полагать, что подсудимые скроются».

Заявитель подавал жалобы на все эти постановления.

С мая 2003 года по 15 марта 2004 года продолжался суд. 19 апреля 2004 года начались прения сторон.

28 мая 2004 года Владимирский областной суд своим определением постановил, что срок содержания заявителя под стражей не будет продлеваться, поскольку прокуратура уменьшила объем обвинений против него. Можно полагать, что он был освобожден из-под стражи в тот же день.

18 июня 2004 года Владимирский областной суд своим определением снял с заявителя обвинения в участии в организованной преступной группировке и содержании наркопритона после того, как они были сняты обвинением.

Наконец, приговором от того же дня суд оправдал заявителя по другим обвинениям в наркоторговле, поскольку его участие в совершении преступлений не может быть доказано. Некоторые из других подсудимых были осуждены и приговорены к различным срокам лишения свободы.

21 марта 2005 года Верховный Суд Российской Федерации при кассационном рассмотрении оставил вышеуказанные приговор и определения Владимирского областного суда без изменения.

10 декабря 2002 года Конституционный Суд рассмотрел жалобу заявителя в связи с тем, что он не был допущен на слушания Верховным Судом, и подтвердил, что заявитель должен был иметь право лично присутствовать и излагать свои доводы суду в случае, если присутствовал прокурор.

Аргументы сторон

Правительство утверждает, что заявитель должен был находиться под стражей, так как являлся иностранным гражданином, обвиненным в особо тяжком уголовном преступлении. У него не было постоянного места жительства в Российской Федерации, и потому он бы скрылся, если бы был освобожден.

Заявитель на это отвечает, что постановления, продлевавшие его содержание под стражей, формулировались одинаково, и, как правило, в них не указывались какие-либо конкретные причины того, почему было необходимо содержать его под стражей.

Материальный ущерб

Заявитель запросил 14700000 американских долларов, представляющих убытки на капитал в период его содержания под стражей. Он утверждал, что в результате незаконного ареста документов и печати его компании российскими правоохранительными органами, потерял контроль над своим бизнесом и ему были предъявлены существенные финансовые обязательства, так как его компания просрочила выплату банковского кредита. Заявитель также запросил 6938,10 американских долларов за потерю прибыли в течение пяти лет заключения.

Правительство оспаривает наличие причинно-следственной связи между предполагаемыми нарушениями и убытками на капитал, поскольку решение о предъявлении уголовного обвинения заявителю не было предметом рассмотрения Судом в данном деле. Оно также нашло содержащиеся в требовании заявителя ошибки в расчетах.

Суд разделяет мнение Правительства об отсутствии причинно-следственной связи между установленными нарушениями и заявленным материальным ущербом. Соответственно он не находит причин присуждать заявителю какую-либо сумму по этому требованию.

Моральный вред

Заявитель обращался с просьбой о компенсации в сумме 50000 евро или другой сумме, которую Суд сочтет справедливой.

Правительство считает, что факт установления нарушения был бы достаточно справедливой компенсацией. Оно также заявило, что в результате оправдания заявитель имеет право на компенсацию на национальном уровне.

Суд отмечает, что в данном деле он установил комбинацию особо серьезных нарушений. Заявитель, не будучи осужденным за какое-либо уголовное преступление, провел в заключении более пяти лет в бесчеловечных и унижающих достоинство условиях, и его часто возили в суд и обратно в условиях, которые также были бесчеловечными и унижающими достоинство. Его содержание под стражей более года было незаконным, а будучи «законным», не имело достаточных оснований. Наконец, во многих случаях он был лишен права на безотлагательное рассмотрение правомерности своего содержания под стражей. При таких обстоятельствах Суд считает, что страдания и муки заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением нарушения. Основываясь на беспристрастной оценке, Суд присуждает всю запрошенную заявителем сумму по этому требованию плюс сумму всех налогов, которыми она может облагаться.

Расходы и издержки

Заявитель запросил 2000 евро за представление его интересов г-ном Багрянским, 2000 евро за представление его интересов г-жой Гулаковой и еще 1000 английских фунтов стерлингов за подготовку требований о справедливой компенсации г-ном Боурингом.

Правительство утверждает, что заявитель был представлен при разбирательстве в Суде г-ном Багрянским, г-ном Овчинниковым и г-жой Москаленко. Дело не содержит ни одного документа, подписанного г-жой Гулаковой или г-ном Боурингом. В любом случае оно считает запрошенные суммы чрезмерными.

Суд в первую очередь отмечает, что заявитель получил 701 евро в качестве правовой помощи за представление его интересов г-ном Багрянским. Поскольку заявитель не подтвердил свои расходы, превышающие эту сумму, Суд ничего не присуждает по этому требованию. Относительно подготовки требований о справедливой компенсации Суд отмечает, что 2 июня 2005 года Председатель отказал г-же Гулаковой в разрешении действовать от имени заявителя. Действительно, имя г-на Боуринга напечатано под требованиями, однако он их не подписал, и нет никаких свидетельств, что заявитель выплачивал какие-либо деньги г-ну Боурингу. Соответственно Суд ничего не присуждает в качестве компенсации расходов и издержек.

Неустойка

Суд считает нормальным, что неустойка должна основываться на предельной учетной ставке Европейского центрального банка, к которой должно быть добавлено три процентных пункта.

Основываясь на вышеизложенном, Суд единогласно:

1. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части, касающейся условий содержания заявителя в учреждении № OД?1/T-2 («Владимирский централ»);

2. Постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части, касающейся условий доставки заявителя из следственного изолятора в суд и обратно;

3. Постановил, что не имело место нарушение статьи 5 § 1 Конвенции в части, касающейся содержания заявителя под стражей в периоды с 4 мая по 8 августа 2001 года и с 9 января по 13 марта 2002 года;

4. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 1 Конвенции в части, касающейся содержания заявителя под стражей в периоды с 8 августа 2001 года по 9 января 2002 года и с 13 марта 2002 года по 4 декабря 2002 года;

5. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 3 Конвенции;

6. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции в части, касающейся длительности рассмотрения жалобы заявителя на решение от 28 апреля 2001 года, его ходатайства об освобождении от 4 сентября 2001 года и его жалобы на решение от 13 марта 2002 года;

7. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 § 4 Конвенции в связи с нерассмотрением по существу жалоб заявителя на постановление о продлении срока содержания под стражей от 9 января 2002 года и на решения от 18 ноября и 4 декабря 2002 года;

8. Постановил, что имело место нарушение требования статьи 6 § 1 Конвенции о «разумном сроке»;

9. Постановил,

(a) что государство-ответчик должно в течение трех месяцев со дня, когда в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции постановление станет окончательным, выплатить заявителю 50000 евро в качестве компенсации морального вреда плюс сумму всех налогов, которыми они могут облагаться;

(b) что по истечении вышеупомянутых трех месяцев до выплаты взимается простой процент на вышеуказанную сумму по ставке, равной предельной учетной ставке Европейского центрального банка в период просрочки платежа плюс три процентных пункта;

10. Отклонил остальные просьбы заявителя по справедливой компенсации.

Заключение

Можно сделать вывод, что трудно ожидать легкости и быстроты разрешения вопросов через Европейский Суд по правам человека, вместе с тем контрольные функции Конвенции доказали свою эффективность. Выносимые решения не только восстанавливают нарушение прав в конкретном случае, хотя и это также важно, - сколько предотвращают повторное нарушение и оказывают давление с целью приведение национальных стандартов в соответствие с Конвенцией.

Прецедентный характер решений, выносимых Европейским Судом по правам человека, оказывает всё всёвозрастающее влияние на национальные правовые системы европейских стран. За 50 лет его работы государства участники страсбургского контрольного механизма около 300 раз принимали так называемые «меры общего характера», внося по итогам рассмотрения жалоб в Суде или Европейской комиссии по правам человека соответствующие коррективы в своё законодательство и правоприменительную практику.

Наша страна не является исключением.

После ратификации Европейской Конвенции учреждена должность Уполномоченного по правам человека. Он назначается Президентом РФ по представлению Министерства иностранных дел, и в его функции входит защита интересов государства при рассмотрении в Европейском суде дел, где оно выступает ответчиком, изучение правовых последствий решений Европейского Суда, обеспечение в этой связи взаимодействия федеральных и иных государственных органов.

На лицо следующая тенденция: число жалоб, подаваемых гражданами РФ, с каждым годом увеличивается в геометрической прогрессии. Почему это происходит? Причин этому несколько, но, на мой взгляд, все дело в том, что внутринациональное законодательство еще очень далеко от европейских стандартов. Не говоря уже о практике его применения. И решения Европейского Суда направлены не только и даже не столько на восстановление нарушенных прав, сколько на совершенствование национального законодательства, практики его применения и деятельности государственных органов.

Совершенствование национального законодательства обеспечивается за счет того, что государство отчитывается перед Советом Европы о тех мерах, которые предприняты для устранения в нем пробелов или недостатков. Влияет т тот фактор, что если государство не предпринимает эффективных мер, то высока вероятность вынесение подобных решений в будущем, и неоднократного аналогичного «наказания» государства.

Обнадеживает то, что в последнее время высшие судебные органы стали внедрять практику Суда в национальную судебную систему. Например, информационное письмо Высшего Арбитражного суда от 20 декабря 1999г. «Об основных положениях, применяемых Европейским Судом по правам человека при защите имущественных прав и права на правосудие». Конституционный Суд прямо ссылается на прецеденты Европейского суда по правам человека , применяет их при вынесении своих актов (Постановление от 27.06.2000г., постановление от 16.05.2000г. и др.).

Подводя итого всему вышесказанному, можно сделать вывод, что рассмотренные мною наиболее характерные жалобы граждан РФ наглядно показывают, что проблем и несовершенств в нашей правовой системе предостаточно, и, хотелось бы верить, что стимулом для их решения будут не только решения Европейского суда по правам человека, но и, прежде всего народная инициатива.

Список литературы

1. Баглай М.В., Туманов В.А Малая энциклопедия конституционного права / М.: Бек.-1998. 566с.

2. Глотов С.А., Мазаев В.Д. Современная концепция прав человека в принципах и нормах Совета Европы / Москва.-2001. 560с.

3. Глотов С.А., Петренко Е.Г. Права человека и их защита в Европейском суде / Москва.- 2000. 142с.

4. Защита прав человека в современном мире. Сборник статей / РАН, Инт-т государства и права.-От вред И.А. Ледях.-1993. 146с.

5. Карташкин В.А. Как подать жалобу в Европейский суд по правам человека / М.: НОРМА.-2000. 108с.

6. Конвенции Совета Европы и РФ. Сборник документов / Сост. Берестнев.- М.: Юридическая литература.-2000. 398с.

7. Мелков Г.М. Права человека. Сборник международных документов / М.: Юридическая литература.-1998. 860с.

8. Права человека. Основные международные документы: сборник / М.: Международные отношения.-1994. 710с.

9. Российская газета от 18 декабя 1999г.

10. Российская газета от 4 июля 2002г.

11. Российская юстиция №4, 2001г.

12. Российская юстиция №4, 2002г.

13. Российская юстиция №7, 2002г.

14. Российская юстиция №12, 2002г.

15. Судебная защита прав граждан в ее наиболее эффективных формах. Материалы научно-практической конференции / Отв. ред. Бурков А.Л.-2003. 108с.

16. Туманов В.А. Европейский суд по правам человека. Избранные решения / М.: НОРМА.- 2002. 750с.

17. Туманов В.А. Европейский суд по правам человека. Очерк организации и деятельности / М.: НОРМА.-2001. 304с.

18. Энтин М.Л. Международные судебные органы: вклад в обеспечение международной стабильности, законности и сотрудничества / Москва.-1993. 54с.

19. Эрделевский А.М. Обращение в Европейский суд / М.: Юрист.-1999. 97с.

20. Официальный сайт Европейского суда по правам человека www.coe.int

Страницы: 1, 2