Сопоставительный анализ прилагательных цвета в русском и английском языках (на примере прилагательных "красный" - "red"

Сопоставительный анализ прилагательных цвета в русском и английском языках (на примере прилагательных "красный" - "red"

30

министерство образования и науки российской федерации

федеральное агенТство по образованию

гоу впо волгоградский государственный университет

факультет филологии и межкультурной коммуникации

кафедра иноязычной коммуникации

курсовая работа

СОПОСТАВИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ ЦВЕТА В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ (НА ПРИМЕРЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ «КРАСНЫЙ» - “RED”)

Волгоград 2010

Выполнила:

Сахибова Елена Исмаиловна

Содержание

• Введение
• Глава 1. Цвет как особый феномен и объект междисциплинарного изучения
• 1.1 Цвет как семантический объект
• 1.2 Понятие языковой картины мира
• 1.3 Теория языковой относительности Сепира- Уорфа
• 1.5 Символика и значение красного цвета
• Глава 2. Сравнительный анализ лексической сочетаемости «red» - «красный» в русской и английской культурах

2.1 Анализ семантической структуры прилагательного «red» - «красный»

• 2.2 Сопоставительный анализ специфики употребления прилагательного «red»- «красный» в различных типах текста
• 2.3 Сопоставительный анализ фразеологических единиц с компонентом «red»- «красный»
• Заключение
• Библиография
• Список словарей и интернет - источников
• Список источников примеров
• Приложение

Многое материальное и нематериальное в окружающем мире воспринимается благодаря цвету. Способность различать цвета составляет существенную часть возможностей зрительного восприятия человека. Трудно назвать сферу человеческой деятельности, в которой не присутствовал бы цветовой фактор. В культуре человечества цвет всегда имел большое значение ввиду его тесной связи с философским и эстетическим осмыслением мира. Поэтому вопрос цвета и цветонаименования входит в проблематику многих наук, таких как, например, философия, психология, этнология, языкознание, а также смежных с ними дисциплин - этнолингвистики и психосемантики.

Из всех физических качеств цвет является одной из важнейших, наиболее очевидных и ярких характеристик объектов окружающего мира. Фактически невозможно найти ни одного натурфакта или артефакта, который бы не обладал цветовой характеристикой. Человеку свойственно видеть окружающий мир и природу в цвете и, создавая новые объекты, он придает им не только форму, но и наделяет их цветовыми качествами. В связи с тем, что интерес к цвету и цветообозначениям не иссякает, количество исследований в различных областях науки, так или иначе связанных с данной тематикой, огромно.

Цветообозначения представляют собой одну из наиболее интересных для исследования тематических групп слов в разных языках. Популярность цветообозначений как предмета исследования объясняется тем, что они оказываются частью более глобальной проблемы соотношения содержания и формы языкового знака в определенном языке, что делает изучение вопроса особенностей семантики цветообозначений актуальным как в теоретическом, так и в практическом плане.

Особенностью этой группы слов признается то, что в отличие от других объединений слов, где нередко даже сама тематическая классификация представляет несомненную трудность, они имеют непосредственное соотношение с экстралингвистической реальностью - цветовым спектром.

В данном исследовании проводится сопоставительный анализ прилагательных “red” - «красный» в русском и английском языках.

Объектом данного исследования выступает красный цвет как психолингвистический феномен.

Предметом исследования является лингвистическая сочетаемость «red»- «красный» в сопоставляемых языках, а также символика этого цвета.

Материалом для исследования послужили тексты современной художественной литературы, публицистические тексты на английском и русском языках, данные сплошной выборки из толковых словарей английского и русского языков, словарей фразеологизмов (Англо-русский фразеологический словарь (АРФС), научных журналов и статей, интернет- сайты, тексты песен.

Цель работы - проанализировать и сопоставить лексическую сочетаемость прилагательного «red»- «красный» и выявить универсальные и национально-культурные характеристики восприятия и описания указанного цвета в двух языках. Для достижения этой цели потребовалось решить следующие задачи:

1. изучить существующие подходы к изучению феномена цвета в различных научных парадигмах;

2. выявить особенности лингвистической реализации красного цвета в английском и русском языках;

3. описать универсальные и специфические характеристики лексической сочетаемости колороморфов для обеих лингвокультур;

4. проанализировать сходства и различия символики анализируемого цвета в сопоставляемых языках.

В данной работе используются следующие методы исследования: сопоставительный, дистрибутивный, метод интроспекции и анализа, психолингвистический метод.

Актуальность исследования данного исследования продиктована недостаточной изученностью колороморфной лексики в неблизкородственных языках, а также отсутствием специальных исследований, посвященных сопоставительному анализу лексической сочетаемости и символики красного цвета в русскоязычной и англоязычной лингвокультурах.

Основные положения работы могут быть использованы в лекционных курсах по общему языкознанию, лексикологии, когнитивной лингвистике, в частности, когнитивной семантике, психолингвистике, лингвокультурологии и теории межкультурной коммуникации.

Цвет является объектом изучения во многих дисциплинах, иногда весьма далеких от лингвистики: в психофизике, психофизиологии, психологии восприятия, оптике, физиологической оптике, анатомии глаза, колориметрии, светотехнике, теории фотографии, при конструировании цветопередающей аппаратуры, в полиграфии, химии красителей и т.п. Уже этот перечень знаменует практическую значимость проблематики, связанной с цветом, которая все возрастает с появлением новых средств его воспроизведения и новых способов использования. Все эти дисциплины изучают закономерности возникновения цветовых ощущений, цветоразличения и цветопередачи. Эти науки правомерно относить к классическим дисциплинам цветоведения, не рассматривающим цвет в качестве психологического феномена.

Если рассматривать цвет с точки зрения физического подхода, то определение цвета в физике (согласно световой теории Ньютона) сводится к тому, что каждый цвет представляет собой световую волну, имеющую определенную длину. Таким образом, цвет - это световой поток, который при пересечении с поверхностью какого-либо объекта преломляется или разлагается на множество оттенков, составляющих цветовой спектр, каждый из которых отличается своей длиной волны.

В физике принято выделять три основных цвета - желтый, синий и красный. Они представляют собой простейшие неделимые цвета и теоретически могут, с одной стороны, составлять все другие цвета в природе, но, с другой стороны, могут при смешении этих цветов в определенной пропорции давать бесцветность, то есть серый цвет. Среди составных цветов выделяются составные цвета первой степени - это оранжевый и фиолетовый, то есть те оттенки, которые получены при смешении двух основных цветов. Далее выделяются составные цвета второй степени - они представляют собой оттенки тонов, полученных смешением составных цветов первой степени.

Физиологический или нейрофизиологический подход уходит корнями в физический подход и тесно связан как с ним, так и с физиологией и нейрофизиологией человека - строением его мозга и зрительных органов. В рамках этого подхода цвет тоже понимается как световой поток, который в виде светового луча, пересекаясь с сетчаткой глаза и хрусталиком, работающим как призма, раскладывается на определенную цветовую гамму и фокусируется в разных зонах коры головного мозга. Считается, что в коре головного мозга есть четыре цветовых зоны, которые нейрофизиологически запрограммированы. Это зоны красного, желтого, зеленого и синего цветов, то есть любой человек с самого рождения способен воспринимать и различать эти цвета. Это объясняется тем, что «цветовое пространство, как перцептивное, так и семантическое, жестко детерминировано структурой сенсорного механизма, определяющего восприятие цвета четырьмя системами предетекторов: красно-зеленого, сине-желтого, яркости и темноты» (Мичугина 2005: 75).

Важно также иметь в виду то, что цветовое зрение формируется в разных климатических условиях и при разном образе жизни. Поэтому даже древний человек понимал, что один и тот же объект при дневном и ночном освещении будет иметь разную цветовую окраску. Это отличие цветовосприятия обуславливается на уровне нейрофизиологии. При очень низкой освещенности человек может различить только крупные формы. Этот факт объясняется тем, что при данных условиях работает палочковое зрение, так как палочки имеют большую чувствительность к свету, а колбочки начинают работать лишь при высоком уровне освещения. Палочковая система не принимает участия в формировании цветного зрения, следовательно, в сумерках человек слабо различает цвета. Во многих языках есть поговорка: ночью все кошки серы (русск.) -- all cats are grey in the dark (англ.) - In der Nacht sind alle Katzen grau (нем.). И если при дневном свете некоторые цвета выглядят равнояркими, например, зеленый и желтый, то в сумерках зеленый будет более ярким (при этом оба будут серыми), красный же при сумеречном освещении будет выглядеть черным.

В психологии наиболее часто рассматривается символическая природа цвета, как это представлено при феноменологическом подходе. Как говорил Л. Витгенштейн, «цвет побуждает нас философствовать» (Витгенштейн 1996: 57). Во все времена ученые пытались разгадать проблему цвета. Последние научные исследования в этой области показали, что за цвет отвечает у человека 10 пигментных генов, составляющих определенный набор - у каждого свой, именно поэтому два человека могут смотреть на один и тот же предмет, а воспринимать его совершенно по-разному. Это объясняет, почему существуют различия в реакциях на цвет в разных культурах: например, green (зеленый) в США ассоциируется с понятием безопасности, а во Франции - преступления, во многих германских языках данный цвет имеет значение «веселье», как это доказано в специальных исследованиях. Следовательно, цветовой язык ментален по своей природе: за определенным цветом люди видят определенные смыслы (Ананьев 1969: 105).

В данной работе цвет рассматривается с точки зрения психолингвистического подхода. Цвет, цветовосприятие, цветовой символизм давно привлекают внимание исследователей в разных областях человеческого знания. Однако до сих пор не выработан единый подход к различным аспектам цвета. Каждый исследователь дает свое индивидуальное определение понятию «цвет», который может рассматриваться как вполне самодостаточное семантическое явление. Как отмечает А.Ф. Лосев, те реальные цвета, на которые ссылаются в различных областях науки, весьма далеки от живого восприятия (Лосев, 1990:432). Имена цвета активно функционируют и в языке. Вполне естественно, что слова цветообозначения давно привлекают внимание лингвистов. В первую очередь исследователи пытаются ответить на вопрос, что обозначает понятие «красный», «черный», «белый» и т.д. Иными словами ученых интересует, каким образом цветовые категории отражены в человеческом сознании. Известно, что в каждой культуре значение одних и тех же цветообозначений различны. Например, в языке коренного населения Новой Зеландии -- маори существует более ста оттенков цвета, который мы определяем как «красный». Другой пример -- английскому blue в русском языке соответствует «синий» и «голубой», то есть носители английского и русского языков в данном случае говорят о разных цветах, что, однако, не нарушает процесса коммуникации при переводе.

Главная проблема психосемантики цвета - проблема существования и источников (причин) цветовых значений, - в настоящее время не только не решена, но даже четко не поставлена. Однако без осознания важности этой проблемы невозможно продуктивное осмысление результатов психологических экспериментов в этой области.

Согласно основному закону семантики, знак доступен интерпретации только в соотнесении с некоторым контекстом. Изучение цвета как семантического феномена определяет изучение его в ряде контекстов: 1) как субъект воздействия на человека; 2) как объект восприятия человеком; 3) как объект манипуляции со стороны человека. Второй тип контекстов: 1) психофизиологический (“Организм”); 2) психосемиотический (механизм и структура “означивания”); 3) психосемантический (эмоции и идеи как предметное содержание цветового образа). Третий тип контекстов: 1) субъект-объектные отношения (цвет как объект отношения: оценки, ассоциирования, шкалирования); 2) субъект-субъектные отношения (цвет как выразитель отношения); 3) аутосубъектные отношения (цвет как выразитель самоотношения). Исследование Цвета в перечисленных контекстах относится к частным методологическим приемам исследования в психосемантике Цвета. Важным частым методологическим приемом решения общей проблемы значения цвета является анализ отношения к цвету в ряде культурных традиций. В качестве таковых мы рассматриваем, главным образом, традиционную культуру (дальний и средний восток) и христианскую традицию.

В задачу психосемантики входит реконструкция индивидуальной системы значений, через призму которой происходит восприятие субъектом мира, других людей, самого себя, а также изучение ее генезиса, строения и функционирования. Психосемантика исследует различные формы существования значения в индивидуальном сознании (образы, символы, коммуникативные и ритуальные действия, а также словесные понятия)”. Она объединяет психологические исследования значения, понимаемого в психологии как важнейшая единица психического отражения у человека. Шмелев, 1983. С. 5 Одним из программных тезисов экспериментальной психосемантики сознания, тесно соприкасающихся с задачей психосемантики цвета, является следующий: понимание значения как формы обобщения, являющейся дериватом действительности, репрезентированной не только в форме понятий, но и в системно организованном образном плане, требует и анализа психических процессов, на языке которых “записаны” эти значения, анализа формы невербальных значений в человеческом сознании”.

Любой оттенок может быть назван любым сочетанием звуков или нанесен на любой материальный предмет. Кроме того, цвета действительно выступают в функции знаков определенных сторон объективной действительности, в которых она раскрывается носителям определенной культуры через призму реальных жизненных отношений. Последнее иллюстрируется уже классическим примером “лингвистической относительности” Б.Уорфа. Но в данном исследовании мы исходим из того, что значение цвета не столько создается, сколько “преломляется”, проявляется, “интерпретируется” общественно-исторической практикой.

Мысль о существовании особых значений цветов не принадлежит психологам. В той или иной форме эта мысль встречается в древнеиндийских, алхимических, мистических, религиозных текстах; она воплощена в ритуальной практике и связанном с ней прикладном искусстве; проявилась в многочисленных схемах цветового символизма в практике традиционной восточной медицины, в магии, астрологии и т.п. Начало научной рефлексии феномена цветового значения Нового времени можно отнести к трактату Гёте о Цвете и в его тезисе о “чувственно-нравственном действии цвета”. Его исследования были продолжены художниками И. Иттеном (экспрессивное, импрессивное и символическое значение цвета) и В.Кандинским (первичное и вторичное действие краски, цвет как носитель идей). Идея существования цветового значения в той или иной форме проявляется во всех исследованиях по ассоциированию, шкалированию или воздействию цвета на человека. В явной форме тезис о существовании устойчивых цветовых значений был сформулирован М. Люшером при создании известного метода цветовых выборов.

Термин «картина мира», употребляющийся в философии, языкознании, физике и других дисциплинах, трактуется по-разному. Как отмечает Б.А. Серебренников, впервые данное понятие было выдвинуто в физике в конце XIX - начале XX в. Одним из первых этот термин стал употреблять Г. Герц (1918) применительно к физической картине мира, трактуемой им как совокупность внутренних образов внешних предметов, из которых логическим путем можно получать сведения относительно поведения этих предметов. Внутренние образы, или символы, внешних предметов, создаваемые исследователями, по Г. Герцу, должны быть такими, чтобы «логически необходимые следствия этих представлений были в свою очередь образами естественно необходимых следствий отображенных предметов» Серебренников Б.А. и др., 1988: 12. При определении этого термина необходимо иметь в виду следующие аспекты:

- картина мира занимает промежуточное положение между двумя полюсами: наукой и мировоззрением или же наукой и философией;

- картина мира является мировоззрением, заключая в себе тип социальной практики;

- картина мира представляет собой вид философской рефлексии (неонатуралистическая концепция научной картины мира);

- картина мира представляет собой вид научного знания (сциентистская концепция научной картины мира).

Современные представления о языковой картине мира в изложении акад. Ю.Д. Апресяна выглядят следующим образом.

Каждый естественный язык отражает определенный способ восприятия и организации (= концептуализации) мира. Выражаемые в нем значения складываются в некую единую систему взглядов, своего рода коллективную философию, которая навязывается в качестве обязательной всем носителям языка. Свойственный данному языку способ концептуализации действительности отчасти универсален, отчасти национально специфичен, так что носители разных языков могут видеть мир немного по-разному, через призму своих языков. С другой стороны, языковая картина мира является «наивной» в том смысле, что во многих существенных отношениях она отличается от «научной» картины. При этом отраженные в языке наивные представления отнюдь не примитивны: во многих случаях они не менее сложны и интересны, чем научные. Таковы, например, представления о внутреннем мире человека, которые отражают опыт интроспекции десятков поколений на протяжении многих тысячелетий и способны служить надежным проводником в этот мир. В наивной картине мира можно выделить наивную геометрию, наивную физику пространства и времени, наивную этику, психологию и т.д.

Итак, понятие языковой картины мира включает две связанные между собой, но различные идеи:

1) картина мира, предлагаемая языком, отличается от «научной» (в этом смысле употребляется также термин «наивная картина мира»);

2) каждый язык «рисует» свою картину, изображающую действительность несколько иначе, чем это делают другие языки. Реконструкция языковой картины мира составляет одну из важнейших задач современной лингвистической семантики.

Выдвинутая более 60 лет назад, гипотеза лингвистической относительности поныне сохраняет статус именно гипотезы. Ее сторонники нередко утверждают, что она ни в каких доказательствах не нуждается, ибо зафиксированное в ней утверждение является очевидным фактом. Противники же склонны полагать, что она и не может быть ни доказана, ни опровергнута (что, с точки зрения строгой методологии научного исследования, выводит ее за границы науки; впрочем, сами эти критерии с середины 1960-х годов ставятся под сомнение). В диапазоне же между этими полярными оценками укладываются все более изощренные и многочисленные попытки эмпирической проверки данной гипотезы.

В частности, в последние два десятилетия эти попытки активно предпринимаются на материале названий цветов и оттенков в языках мира. С одной стороны, набор цветообозначений в языках мира не совпадает, т.е. непрерывный спектр разбивается каждым языком по-своему; с другой стороны, нейрофизиологические основы цветовосприятия универсальны и достаточно хорошо изучены. Существуют различные точки зрения по вопросу того, что лежит в основе цветообозначений. В опровержение гипотезы Сепира-Уорфа английские ученые Б. Берлин и П. Кей провели ряд исследований и пришли к выводу, что процесс возникновения и развития цветонаименований в различных языках является своего рода языковой универсалией. Б. Берлин и П. Кей изучали этимологию цвета и описали свои исследования в книге «Основные цветовые термины» (Берлин, Кей 1949). Они пришли к выводу, что 95% цветов происходят от названий предметов и лишь 5% слов не имеют четкой этимологии. В ходе исследования данными учеными также были открыты универсальные прототипы для определения одиннадцати основных цветообозначений, а также универсальная последовательность возникновения цветовых категорий в языках мира. Их исследование начинается с двух процедур применения правила ограничения рассматриваемых данных. Первое, «цветовая» классификация состоит у них в членении перцептивного пространства, заранее предопределенном понятиями тона, интенсивности и насыщенности (таким образом, сужается референциальный спектр понятия «цвета» как он понимается, по крайней мере, в некоторых культурах). В этой работе было выделено 11 так называемых базовых цветов и показано, что системы цветообозначений в языках мира подчиняются единой иерархии: если в языке имеется всего два базовых названия цвета, то это черный и белый, если три - то это черный, белый и красный. Далее, по мере увеличения в языке числа слов, обозначающих базовые цвета, к списку добавляются зеленый и желтый, затем последовательно синий, коричневый и, наконец, группа из четырех цветов - фиолетовый, розовый, оранжевый и серый. В настоящее время в оборот исследований по цветообозначению вовлечено уже несколько сотен языков, в том числе языки Центральной Америки, Африки, Новой Гвинеи и т.д. По мере расширения эмпирической базы этих исследований становится понятно, что универсальная схема, предложенная Берлином и Кеем, не объясняет всего разнообразия фактов, и в более поздних работах этих авторов, а также в работах других исследователей содержится немало уступок лингвистическому релятивизму. С конца 1980-х годов значительные результаты в изучении языковой концептуализации цвета были получены американским исследователем Р. Маклори. Согласно разрабатываемой им теории «позиционирования» (vantage theory), категоризация цвета определяется тем, что носители языка считают более существенным - сходство некоторого оттенка с ему подобными или противопоставление этого оттенка «по контрасту».

Работы Маклори, как и многие другие исследования, ставящие своей целью эмпирическую проверку гипотезы лингвистической относительности, опираются на данные психолингвистических экспериментов, проведенных с учетом современных требований к тщательности в постановке эксперимента и последующей статистической проверке достоверности результатов. Так, опыты Маклори с носителями более 100 языков Центральной Америки, а позднее Южной Африки проводились с использованием так называемых выкрасок Манселла - известного в психологии стандартного набора из 330 цветных фишек, за каждой из которых закреплена клетка того же цвета в классификационной сетке. В ходе эксперимента носитель языка сначала давал цвету каждой фишки наименование, на следующем этапе носителю предлагалось для каждого наименования отметить фишки, наиболее точно соответствующие каждому из наименований, т.е. выделить наиболее «образцовые» экземпляры каждого из цветов. И, наконец, на третьем этапе, носителю предлагалось положить по рисовому зерну на все те клетки таблицы, цвет которых можно обозначить данным словом, например на все клетки, цвет которых испытуемый считает «красным» и т.д. Опыты повторялись как с одним и тем же носителем через определенные промежутки времени, так и с разными носителями. Выводы делались на основе количественных измерений ряда параметров, в том числе на основании того, насколько компактно ложились зерна вокруг клеток, признанных образцовыми представителями данного цвета.

Лингвистическая относительность - центральное понятие этнолингвистики, области языкознания, изучающей язык в его взаимоотношении с культурой. Учение об относительности («релятивизм») в лингвистике возникло в конце 19 - начале 20 в. в русле релятивизма как общеметодологического принципа, нашедшего свое выражение как в естественных, так и в гуманитарных науках, в которых этот принцип трансформировался в предположение о том, что чувственное восприятие действительности определяется ментальными представлениями человека. Ментальные представления, в свою очередь, могут изменяться под воздействием языковых и культурных систем. Поскольку в конкретном языке и, шире, в конкретной культуре концентрируется исторический опыт их носителей, ментальные представления носителей различных языков могут не совпадать.

В качестве простейших примеров того, как по-разному языки членят (или, как принято говорить в лингвистике, «концептуализуют») внеязыковую реальность, часто приводят такие фрагменты лексических систем, как названия частей тела, термины родства или системы цветообозначения. Например, в русском языке для обозначения ближайших родственников одного с говорящим поколения используются два разных слова в зависимости от пола родственника - брат и сестра. В японском языке этот фрагмент системы терминов родства предполагает более дробное членение: обязательным является указание на относительный возраст родственника; иначе говоря, вместо двух слов со значением "брат" и "сестра" используется четыре: ani "старший брат", ane "старшая сестра", otooto "младший брат", imooto "младшая сестра". Кроме того, в японском языке имеется также слово с собирательным значением kyoodai "брат или сестра", "братья и/или сестры", обозначающее ближайшего родственника (родственников) одного с говорящим поколения вне зависимости от пола и возраста (подобные обобщающие названия встречаются и в европейских языках, например, английское sibling "брат или сестра"). Можно говорить о том, что способ концептуализации мира, которым пользуется носитель японского языка, предполагает более дробную понятийную классификацию по сравнению со способом концептуализации, который задан русским языком.

Представление о том, что для одного и того же фрагмента действительности естественные языки могут предоставить несколько адекватных, но не совпадающих концептуальных схем, безусловно, существовало в языкознании и до того, как в этнолингвистике начались интенсивные исследования «под знаменами» принципа лингвистической относительности.

В основу гипотезы лингвистической относительности легла мысль Сепира Уорфа. По их мнению, язык и образ мышления народа взаимосвязаны. Овладевая языком, его носитель усваивает определенное отношение к миру, отраженное в структурах родного языка. Поскольку языки по-разному классифицируют окружающую действительность, то и их носители различаются по способу отношения к ней. «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы не потому, что они самоочевидны; напротив, мир предстает пред нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит в основном - языковой системой, хранящейся в нашем сознании» (Whorf 1933: 213).

Следствием признания гипотезы лингвистической относительности является признание того, что язык хранит в себе определенную систему ценностей, а выражаемые в нем значения складываются в коллективную философию, свойственную всем носителям данного языка. Другими словами, в сознании говорящего существует ряд базовых прототипических референтов, которые он использует при назывании того или иного цвета. Возможно, данное утверждение верно, но для более поздних цветообозначений, которые возникают по модели «такой по цвету, как …» (коричневый - цвета корицы; англ. navy - цвета одежды флота и т.д.). Однако можно предположить, что для архаического мышления было характерно особое синкретическое осознание.

Язык, будучи общественным продуктом, представляет собой такую лингвистическую систему, в которой мы воспитываемся и мыслим с детства. В силу этого мы не можем полностью осознать действительность, не прибегая к помощи языка, причем язык является не только побочным средством разрешения некоторых частных проблем общения и мышления, но наш мир строится нами бессознательно на основе языковых норм. Мы видим, слышим и воспринимаем так или иначе, те или другие явления в зависимости от языковых навыков и норм своего общества. В зависимости от условий жизни, от общественной и культурной среды любой язык направляет мышление его носителей по тому руслу, которое предопределяется мировидением, заключенным в их языке. Мы видим, слышим и вообще воспринимаем окружающий мир именно так, а не иначе главным образом благодаря тому, что наш выбор при его интерпретации предопределяется языковыми привычками нашего общества.

Каждый цвет имеет свое значение, и в данной главе мы попытаемся определить значение красного цвета в русской и в английской культурах. Красный цвет или красное в народной культуре является одним из основных элементов цветовой символики. «Красный - цвет жизни, солнца, плодородия, здоровья и цвет потустороннего мира, хтонических и демонических персонажей». Красный цвет наделялся защитными свойствами и использовался как оберег.

В древние времена красный цвет связывали с огнем, и в данном значении он отражался в языке, а именно во фразеологизмах (например, пустить красного петуха).

В свадебном обряде «реализуется продуцирующая символика красного цвета». Красный цвет издавна включали в одеяние невест. Но значение этого цвета было «траурно-свадебным». Есть даже народная песня: «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан» - это песня дочери, которая не хочет уходить из родного дома к чужим людям - замуж. «Красное платье символизировало «скорбное» платье девушки, «умершей» для своего прежнего рода». То есть в данном случае красный цвет имеет негативную коннотацию.

Символика красного цвета как принадлежащего к потустороннему миру выражена и в погребальной обрядности: покойнику связывали руки и ноги нитью красного цвета. Также красная нить в древние времена широко использовалась в качестве лечебного средства. Так, например, против болезней матери повязывали детям на правую руку нить красного цвета, чтобы ребенок был здоров.

В календарно-хозяйственной обрядности красный цвет имеет большое значение и символизирует плодородие, обилие.

Красный цвет выступает как «оберег». Так, например, красной краской чертили магический круг. Нужно было встать в середину этого круга и никакая нечисть не могла причинить вред человеку. Также люди использовали предметы красного цвета как средство защиты от змей, волков, насекомых, мышей и кротов.

Красным цветом отмечены многие мифологические персонажи. Так, например, в старорусских произведениях глаза и зубы у ведьмы, глаза и кожа чертей, зубы и кожа русалок изображались красным цветом.

В романский период высшее сословие носило костюмы ярких цветов: синих, зеленых, пурпурных. Цвет в костюме имел символическое значение. Так, например, красный цвет символизировал «кровь или адское пламя», а также это цвет символизировал царскую власть. Такой цвет носили богатые египтяне во времена Рамзеса. А потом - греческие пехотинцы гоплиты, чтобы устрашить врага и скрыть выступившую кровь. Такого же красного цвета была и одежда палачей.

Красный цвет занимал ведущее место и в государственной символике России. Отечественные флаги были красного цвета. История отечественных флагов уходит своими корнями в глубокую древность. Флаги или знамена использовались как символы власти и как средство управления войсками. Древние рукописи дают нам представление о первых русских знаменах. Так в одной из рукописей изображен князь Святослав с войском. Конные воины держат в руках знамена красного цвета.

Существует еще мнение о том, что имя Адама - первого человека, происходит от adama, что в переводе с древнееврейского означает «красная земля». По апокрифическим преданиям, кровь Адама была сотворена из красной земли. Отсюда и цвет крови.

«Как всякий жизненно активный элемент вино связано с множеством противоречивых мифов». Таким образом, вино выступает как символ крови, густой красной жидкости, несущей собой жизнь.

В английской культуре красный цвет также имеет немаловажное значение.

Красный флаг в Британском военно-морском флоте существует с 17 века и символизирует «вызов на бой».

Национальная эмблема Англии - красная или алая роза. В течении тридцати лет, с 1455 по 1485 года, Ланкастеры, эмблемой которых была красная роза, вели войну за английский престол с Йорками, другой династией (эмблема - белая роза). Война получила романтическое название войны Алой и Белой Роз. Соперничество между династиями закончилось браком. С тех пор алая роза стала национальной эмблемой Англии.

В Англии красный цвет по сей день очень популярен. Автобусы и телефонные будки в Англии красного цвета. Английские солдаты носят мундиры красного цвета. В Англии есть праздник под названием «Красная пятница» в честь победы горняков над предпринимателями.

Красный цвет присутствует в Англии практически везде. Даже Наполеон говорил: «Красный - это цвет Англии. Я не могу выносить его вида». Причиной такой распространенности красного цвета видимо является то, что красный цвет символизирует кровь, огонь, гнев, войну, революцию, силу и мужество.

На основе проанализированной литературы можно сделать выводы, что цвет является объектом междисциплинарного изучения. Существуют различные подходы изучения цвета. В данном исследовании цвет рассматривается с точки зрения психолингвистического подхода. Согласно теории языковой относительности, набор цветообозначений в языках мира не совпадает, т.е. непрерывный спектр разбивается каждым языком по-своему. Центральное понятие в данной теории занимает две позиции - существующие в сознании человека системы понятий, а, следовательно, и существенные особенности его мышления определяются тем конкретным языком, носителем которого этот человек является.

Психолингвистика цвета занимается изучением различных форм существования значения в индивидуальном сознании (образы, символы, коммуникативные и ритуальные действия, а также словесные понятия), этнолингвистические особенности восприятия цвета, отображение в сознании и речи, трактовки и употреблении в языке.

Красный цвет очень символичен. Он может означать страсть, гнев, предупреждение или принадлежность к королевской династии. Красный цвет-это сигнал опасности или, наоборот, привлечения внимания.