Смоленская епархия в годы Великой Отечественной войны

омимо этого, в марте 1943 г. особым постановлением немцы освободили от налогов церковные здания и земельные участки, примыкающие к ним. “Новый путь” № 24 (146) от 25.03.1943 г. л. 47 об.

Кроме Успенского собора в 1941 г. уже были открыты храмы и в некоторых районах Смоленской области: в Андреевском районе церковь села Извеково (с 15.11.1941); в Хиславичском районе Троицкая церковь села Будо-Печерск, а также Преображенская церковь в селе Ослянка; в Кардымовском районе - Никольская церковь села Ноколо-Яровня; в городе Рославле - церкви Вознесения и Преображения. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.1 л.23.; ф.1620 оп.2 д.2 л.15.

Однако, нужно отметить, что в документах встречаются разные даты открытия одних и тех же церквей: в ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 говорится о том, что Троицкий собор г.Вязьмы был открыт 12.11.1941 г., а в ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 годом открытия этого же собора называется 1943; по ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 церковь г. Гжатска была открыта 15.12.1941 г., а по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 - в 1942 г.; по ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 церковь г. Козельска была открыта 20.11.1941 г., а по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 - в 1942 г.; по ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 церковь г. Мещевска была открыта в ноябре 1941 г., а по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 - в 1942 г.; по ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 Никольская церковь г. Сычевки была открыта 01.11.1941 г., а по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 - в 1943 г.; по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.23 церковь села Пигулино Холм-Жирковского района была открыта 15.08.1942 г., а по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 - в 1941 г..

Проанализировав документы, в которых есть несоответствия в датах открытия той или иной церкви, я пришел к выводу, что эти несоответствия были вызваны небрежным отношением лица, составлявшего эти документы - уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Смоленской области. По моему мнению, из церквей, имеющих несоответствие в датах открытия, к 1941 г. нужно отнести: открытие Троицкого собора г. Вязьмы, церкви г. Гжатска, церкви г. Мещевска, церкви г. Козельска, церкви г. Сычевки, так как в ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 в датах открытия этих церквей называется не только один год, но месяц и число, в отличие от ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15, где называется только одингод.

Также есть несоответствие в дате открытия церкви села Мошевое Починковского района. Несмотря на то, что в ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 годом ее открытия назван 1942 г., открытие данной церкви следует отнести к 1941 г., так как в газете “Новый путь” № 4 (25) от 15.01.1942 г. говорится, что богослужения в ней проводятся с 1941 г.

В ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 говорится также о том, что 15.11.1941 г. в селе Федяево (Фадеево) Вяземского района была открыта церковь, числящаяся как обновленческая. Однако, в ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15 открытие этой церкви отнесено к 1942 г., и она не называется обновленческой. Возможно, что такое несоответствие могло быть вызвано тем, что данная церковь в 1941 г. открылась как обновленческая, а с 1942 г. - перешла в лоно Московской патриархии. И, в связи с этим, открытие этой церкви, как относящейся к Московской патриархии, относится к 1942 г.

Кроме того, следует также отметить, что в 1941 г. были открыты два старообрядческих молитвенных дома в городе Сухиничи и в селе Шестаки Ново-Дугинского района. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.1 л.23.

1942 год явился годом серьезных преобразований в жизни Православной Церкви на Смоленщине. Как уже говорилось, в марте 1942 г. на Соборе белорусских епископов была учреждена Смоленская епархия в составе Белорусской Православной Церкви, на которую был рукоположен епископ Стефан (Севбо) с титулом “Смоленский и Брянский”. Афанасий (Мартос), архиепископ. “Беларусь в исторической государственной и церковной жизни”, Буэнос-Айрес, Аргентина, 1966 г., репринтное издание.- Минск, 1990 г., стр. 274.

Епископ Стефан (в миру Семен Иосифович Севбо) родился в 1872 г., был овдовевшим протоиереем, имел сына. В 1894 г. окончил Минскую Духовную Семинарию. В 1924 -1940 гг. находился в заключении за непризнание незаконной автокефалии Польской церкви. Последнее место его служения перед епископской хиротонией - г. Раков. Впоследствии, после освобождения Смоленска от немецких захватчиков в сентябре 1943 г. эвакуировался в г. Борисов, а оттуда в Германию, где в 1946 г. вошел в юрисдикцию РПЦЗ и был назначен архиепископом Венским и Австрийским. Проживал в Зальцбурге, где и скончался 25.01.1965 г. Шкаровский М.В. “Нацистская Германия и Православная Церковь”.- Москва, 2002 г, стр. 520.

Протоиерей Семеон (Севбо) был вызван в Минск еще в течение Собора и пострижен в монашество с именем Стефан. Афанасий (Мартос), архиепископ. “Беларусь в исторической государственной и церковной жизни”, Буэнос-Айрес, Аргентина, 1966 г., репринтное издание.- Минск, 1990 г., стр. 275. О том, как проходила его епископская хиротония и обо всех обстоятельствах с нею связанных подробно повествует архиепископ Афанасий (Мартос) в своей книге “Беларусь в исторической государственной и церковной жизни”: “Епископская о.Стефана должна была состояться в воскресенье 15 марта, но неожиданная болезнь митрополита помешала этому. Ввиду неотложности этой хиротонии хотели совершить ее архиепископ Филофей и епископ Афанасий, но митрополит не дал своего согласия. Возведенный в сан архимандрита Стефан Севбо уехал в свой приход для продолжения пастырского служения.

Своим отказом в рукоположении архимандрита Стефана в сан епископа митрополит Пантелеимон показал, что он имеет какие-то планы. Это обнаружилось, когда митрополит потребовал от Филофея и Афанасия выезда в свои епархии. Его требования были против постановления Собора епископов, недавно состоявшегося, но он с этим не считался. Митрополит думал, что после отъезда Филофея в Могилев и Афанасия в Витебск он сам возглавит Минскую и Наваградскую епархии и будет управлять ими при помощи Стефана, посвятивши его в сан епископа Слуцкого, викария Минской епархии. Такие мероприятия митрополита сильно встревожили белорусских деятелей. Они сообщили об этом немецким властям. Генеральный комиссариат приказал митрополиту Пантелеимону неотложно посвятить Стефана в сан епископа Смоленского. При помощи немецких чинов военной полиции архимандрит Стефан был привезен в Минск и в воскресенье 17 мая 1942 г. посвящен во епископа митрополитом Пантелеимоном и архиепископом Филофееем. На следующий день епископ Стефан уехал в свой приход в Раков для приготовления к отъезду в Смоленск” Афанасий (Мартос), архиепископ. “Беларусь в исторической государственной и церковной жизни”, Буэнос-Айрес, Аргентина, 1966 г., репринтное издание.- Минск, 1990 г., стр. 275..

В Смоленск епископ Стефан приехал только 27 декабря 1942 г. В этот же день после литургии в малом Богоявленском соборе состоялась торжественная встреча владыки Стефана с клиром и паствой Смоленской епархии “Новый путь” № 2 (124) от 03.01.1943 г. л. 5 об.. Об этом событии в газете “Новый путь” № 2 (124) от 03.01.1943 г. было написано так: “Владыко обратился к народу с приветственным словом, в котором призывал верующих к истинно христианской братской любви, полной взаимного доверия, так сильно поколебленного большевиками

Преосвященный поведал пастве о пройденном им тернистом пастырском пути, полном лишений и гонений, тяжело отразившемся на его здоровье, и просил у прихожан дружной помощи для восстановления церковной жизни во вверенной ему епархии.

Тепло приветствовало своего иерарха смоленское духовенство в лице настоятелей собора и кладбищенской церкви, а также представителя от прихожан, указавших на историческое церковное значение Смоленской епархии, в которой подвизались прославленные Церковью святители.

В этих речах возносились молитвенные пожелания новому епископу благоденствия и успешных трудов на благо родины и процветания Церквей Божиих.

Горячую приветственную речь произнес представитель от группы артистов-певцов. Выражая Преосвященному радостные чувства артистов и народа по поводу восстановления епископии в Смоленске, артист говорил о том, что не погасла вера Христова и у театральных работников. Она всегда в них жила, живет и будет жить. И теперь, в годину возрождения христианства и восстановления храмов Божиих, артисты счастливы снова их украсить, принеся свой талант к алтарю.

Преосвященный Стефан благодарил верующих артистов и сказал, что настало время, когда необходимо во Имя Божье объединить все смоленские церковно-певческие силы и вновь прибывшие артистические для дружной работы в церкви и вне ее - в церковных концертах и по радио.

После молебна с многолетием православным иерархам и епископу Стефану Преосвященный сам провозгласил многолетие освободителям Православной Церкви. Как один человек, с большим энтузиазмом запел многолетие весь народ.

Так закончилась первая встреча верующих Смоленска со своим новым пастырем”. “Новый путь” № 2 (124) от 03.01.1943 г. л. 5 об.

В 1942 г. продолжилось открытие новых и реставрация старых храмов. Так, в августе были завершены ремонтно-реставрационные работы в Успенском кафедральном соборе. Еще в июле-августе 1941 г. при осаде Смоленск неоднократно подвергался обстрелам и бомбардировкам, как с земли, так и с воздуха. В результате этого была сорвана и приведена на 80% в негодность крыша, ее деревянные сложные стропильные сооружения обнажены и, в связи с этим, подвергались воздействию погоды и частичному разрушению; с двух куполов были сорваны покровы и повреждена железная палубная обрешетка; один купол был пробит снарядом навылет и представлял угрозу полного обрушения; другой купол также имел пробоину, через которую внутрь храма проникал снег и дождь. “Новый путь” № 25 (46) от 02.04.1942 г. л. 68 об. Также был поврежден северо-западный угол собора и частично карниз. “Новый путь” № 63 (84) от 13.08.1942 г. л. 156 об.

А 27 сентября 1942 г., в праздник Воздвижения Креста Господня, после литургии в Успенском соборе, на соборном дворе, при большом стечении народа состоялся праздничный молебен, во время которого был освящен крест, снятый большевиками с малого Богоявленского собора, который по окончании молебна, был вновь установлен на куполе этого храма. “Новый путь” № 78 (99) от 04.10.1942 г. л. 188 об.

Среди церквей, открытых по районам Смоленской области в 1942 г. были следующие: в Вяземском районе - церковь села Бухово; в Новодугинском районе - церковь села Милюково (с марта 1942 г.), церковь села Борисо-Глебск (с апреля 1942 г.), церковь села Липицы (с апреля 1942 г.), церковь села Тесово (с апреля 1942 г.), церковь села Побухово; в Тумановском районе - Спасская церковь села Спас, церковь села Баскаково (с июля 1942 г.), церковь села Горки (с января 1942 г.), церковь села Леонтьево (с февраля 1942 г.), церковь села Шуйское (с августа 1942 г.); в Стодолищенском районе - Преображенская церковь села Пальцево, Никольская церковь села Терешок, Успенская церковь села Деребуж; в Хиславичском районе - Георгиевская церковь села Кожуховичи, Успенская церковь села Мазыки, церковь Рождества Богородицы в поселке Хиславичи, Георгиевская церковь села Юрковщина; в Шумячском районе - церковь села Студец, церковь села Заселье, церковь села Найдековичи (Найденово); в Смоленском районе - церковь села Ольша, церковь села Уколово, церковь села Герчики, церковь села Новый двор; церковь в одном из сел Козельского района; в городе Демидове - Благовещенская и Покровская церкви; в Рославльском районе - церковь села Хорошево, церковь села Епишево; в Монастырщинском районе - церковь поселка Монастырщина, церковь села Любавичи; в Холм-Жирковском районе - церковь села Пигулино (15.08.1942 г.); в Смоленске - Спасо-Окопная церковь. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.1 л.23.; ф.1620 оп.2 д.2 л.15. Также к 1942 г. следует отнести открытие церкви села Федяево (Фадеево) Вяземского района, которая именно в этом году вошла в лоно Московского патриархата. Там же. Однако и здесь имеются несоответствия в датах открытия некоторых церквей. Так, в газете “Новый путь” № 93 (114) от 26.11.1942 г. говорится, что церковь Преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских села Печерск Смоленского района была открыта в 1942 г., а по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15. - в 1943 г. ГАСО, ф.1620 оп.2 д.2 л.15.; “Новый путь” № 93 (114) от 26.11.1942 г. Кроме этого, по ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23. открытие церкви села Дуброво Темкинского района было 10.06.1943 г., а по ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15. - в 1942 г. По моему мнению, из этих церквей, имеющих несоответствие в датах открытия, к 1942 г. нужно отнести только церковь Преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских села Печерск Смоленского района, так как об этом говорится в газете “Новый путь” № 93 (114) от 26.11.1942 г. сразу же после ее открытия, а открытие церкви села Дуброво Смоленского района следует отнести к 1943 г., так как в ГАСО ф.1620 оп.1 д.1 л.23 в дате открытия данной церкви называется помимо года число и месяц, в отличие от ГАСО ф.1620 оп.2 д.2 л.15., где указывается только один год. Таким образом, в 1942 г. было всего открыто 36 церквей, а в целом с храмами, открытыми в 1941 г., к концу 1942 г. в Смоленской епархии действовало 49 церквей.

Открывая все больше и больше новых храмов, епископ Стефан неизбежно столкнулся с нехваткой священнослужителей. Для того, чтобы как-то избавиться от этой проблемы хотя бы на первых порах, Владыка Стефан через газету “Новый путь” обратился ко всем священнослужителям, находящимся на территории Смоленской области и до сих пор скрывающих свой сан, с просьбой явиться в епархиальное управление с имеющимися у них документами, подтверждающими их сан, и вновь продолжить свое священнослужение. “Новый путь” № 3 (125) от 10.01.1943 г. л.7 об. Также епископ Стефан пригласил явиться к нему всех верующих, желающих принять церковный сан. Там же Однако, это не решило проблему нехватки священнослужителей, так как и Владыка Стефан, и сама паства в первую очередь чувствовали острую необходимость в образованных пастырях, имеющих хоть какое-то богословское образование. С этой целью в июне 1943 г. в Смоленске были открыты пастырские курсы, речь о которых будет идти в следующей главе. “Новый путь” № 46 (168) от 13.06.1943 г. л.93 об.

Проводя практически все время в Смоленске и трудясь над возрождением церковной жизни, именно здесь епископ Стефан вскоре почувствовал необходимость в викарном епископе, который бы осуществлял свое служение в другой части епархии - г. Брянске. Кандидатом на этот сан Владыка Стефан видел архимандрита Павла (Мелетьева), настоятеля одной из церквей города Брянска. О том как проходила хиротония архимандрита Павла и о его дальнейшей судьбе тот же архиепископ Афанасий (Мартос) в своей книге “Беларусь в исторической государственной и церковной жизни” пишет: “В начале мая 1943 г. Смоленский епископ Стефан обратился с просьбой к митрополиту Пантелеимону о рукоположении ему в помощь викарного епископа архимандрита Павла (Мелетьева), настоятеля церкви в г. Брянске. Митрополит запросил согласия на это всех епископов. Архиепископ Венедикт и епископ Афанасий ответили, что кандидата не знают и потому предоставляют решение вопроса митрополиту совместно с владыками Филофееем и Стефаном. Последний не замедлил прибыть в Минск в сопровождении архимандрита Павла. 17 июня 1943 г. состоялось заседание Синода в составе митрополита, архиепископа Филофея и епископа Стефана. Постановили рукоположить архимандрита Павла во епископа “Рославльского”, викария Смоленской епархии. Незнакомый кандидат оставлен в Минске на испытание. Рукоположение его совершили митрополит Пантелеимон и архиепископ Филофей в Преображенской кафедральной церкви в Минске 11 июля. Новорукоположенный не был доволен ни своим титулом, ни положение викарного епископа: он хотел быть самовластным епархиальным архиереем и иметь титул епископа Брянского. Местожительство его оставалось в Брянске. Вскоре выяснилось, что он был неподходящий кандидат во епископа. В июле 1945 г., будучи эмигрантом в Германии, он перешел в католичество восточного обряда, спасаясь от насильственной депортации на родину. Умер в католическом монастыре в Бельгии”. Афанасий (Мартос), архиепископ. “Беларусь в исторической государственной и церковной жизни”, Буэнос-Айрес, Аргентина, 1966 г., репринтное издание.- Минск, 1990 г., стр. 281.

В 1943 г. Стефан продолжал открывать новые храмы и благоустраивать уже открытые. В июне 1943 г. при Спасо-Окопной церкви г.Смоленска был организован второй в городе профессиональный церковный хор под управлением Т.И. Григорьева, регента, окончившего Московскую консерваторию. “Новый путь” № 58 (180) от 25.07.1943 г. л.119 об. Создание подобных хоров играло в то время очень важную роль, так как украшая богослужение хорошим пением, они тем самым притягивали в храм все больше людей, особенно молодежи.

Среди открытых храмов в 1943 г. были следующие: в Ново-Дугинском районе - церковь села Княжино (с мая 1943 г.); церковь г. Сухиничи (с мая 1943 г.); Петропавловская церковь г. Рославля; в Монастырщинском районе - церковь села Игнатовичи (Мигновичи); в Темкинском районе - церковь села Дуброво (с 10.06.1943 г.); в Касплянском районе - церковь села Зарубинки; в Износковском районе - церковь села Захарьевское; церковь г. Спас-Деменска; в Хиславичском районе - Ильинская церковь села Скверта. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.1 л.23.; ф.1620 оп.2 д.2 л.15. В Смоленске в 1943 г. было вновь открыто три храма: церковь Святых Гурия, Самона и Авива (настоятель протоиерей Евгений Лызлов), церковь Всех Святых (находилась на ул. Октябрьской революции) и Тихвинская церковь (настоятель - протоиерей Иоанн Голуб), которая была восстановлена после частичного разрушения во время боевых действий в 1941 г. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.1 л.23. Также в 1943 г. было открыто два старообрядческих молитвенных дома в Сычевском районе в деревне Капустино и в селе Липки. “Новый путь” № 16 (138) от 25.02.1943 г. л.31 об.; № 29 (151) от 11.04.1943 г. л.57 об.; № 47 (169) от 17.06.1943 г. л.95 об.

Таким образом, в 1943 г. было 12 церквей. А всего к концу оккупации в Смоленской епархии действовал 61 храм. Однако абсолютно точным это число назвать нельзя, так как были включены в основном те церкви, об открытии которых мною были найдены документальные сведения в Государственном архиве Смоленской области. В связи с этим нужно отметить, что в Вязьме, как пишет об этом М.В. Шкаровский в своей книге “Нацистская Германия и Православная Церковь”, за годы оккупации было открыто 8 храмов. Шкаровский М.В. “Нацистская Германия и Православная Церковь”.- Москва, 2002 г, стр. 408. Учитывая такие обстоятельства, можно сделать достоверное предположение, что всего за годы оккупации было открыто примерно 70 церквей.

Говоря о церковном возрождении в Смоленске необходимо сказать о том, кто поминался в эти годы в храмах как предстоятель. С самого начала во всех открытых храмах Смоленской епархии на богослужениях совершалось поминовение патриаршего местоблюстителя митрополита Московского и Коломенского Сергия, которое продолжалось и после приезда епископа Стефана. Однако, после очередного подписания митрополитом Сергием воззвания против немецкой армии, по требованию последних его поминание было прекращено. О том как это произошло говориться в “Обращении к верующим” епископа Стефана:

“В Минской области, где вошло в силу гражданское управление, в последних числах августа состоялся Собор представителей Православной Церкви во главе с высшими иерархами. На Соборе вынесено постановление об автокефалии на освобожденной территории Православной Церкви по обстоятельствам времени с поминовением в храмах патриархов православных и митрополита Пантелеимона, проживающего в пределах Церкви.

По прибытии в г. Смоленск я столкнулся здесь с фактами поминовения митрополита Сергия, не отменив этого поминовения по существу, я прибавил поминовение и митрополита Пантелеимона.

Сейчас ввиду проникшего известия о подписании - вольном или невольном - со стороны митрополита Сергия воззвания против немецкой армии вопрос о поминовении митрополита Сергия разрешен сам собою, и входит в силу формула поминовения, принятая в Минской области”. “Новый путь” № 8 (130) от 28.01.1943 г. л.17 об.

Из текста этого “Обращения” видно, что сам Владыка Стефан не желал отменить поминовение митрополита Сергия и произвел эту отмену в очень аккуратной форме: “…вопрос о поминовении митрополита Сергия разрешен сам собою, и входит в силу формула поминовения, принятая в Минской области”. То есть епископ Стефан даже не отменил, а констатировал отмену поминовения митрополита Сергия, которая как бы произошла сама по себе.

Наряду с открытием храмов, проведением в них богослужений стремительными темпами шло и воцерковление людей. Наконец-таки, после тяжелейших гонений на Церковь в тридцатые годы у жителей Смоленщины появилась возможность свободно крестить своих детей, посещать церковь. Так, например, в газете “Новый путь” № 54 (75) от 12.07.1942 г. отмечается, что в недавно открытой церкви села Мошевого Починковского района всего за два месяца (март и апрель) было крещено в возрасте от одного месяца до двадцати лет около 1500 человек. “Новый путь” № 54 (75) от 12.07.1943 г. л.134 об. И как далее говорится в этой же газете, особенно много людей было крещено в Пасхальную неделю - по 115-120 человек в день. Там же.

Необходимо отметить, что церковное возрождение, проходившее в Смоленской области, имело место благодаря активной деятельности духовенства и верующих, а не немцев. Хорошо организованная работа священников и мирян во время оккупации вновь возродила Смоленскую епархию и позволила ей существовать в последующие годы.

3.ТИПЫ ВНЕХРАМОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СМОЛЕНСКОЙ ЕПАРХИИ В ОККУПАЦИОННЫЙ ПЕРИОД

Деятельность Смоленской епархии во время оккупации далеко не ограничивалась только лишь стенами храма. Но, напротив, духовенство и верующие, используя возможность, позволявшую им так или иначе свободно действовать, старались войти во все сферы жизни, прилагая все усилия к возрождению духовности в сердцах людей.

Особенно важную роль во внехрамовой работе сыграл кружок интеллигентов, группировавшихся вокруг Успенского собора. В сентябре 1942 г. Благодаря согласию германского командования появилась возможность организовать передачу по радио докладов на религиозные темы. Составление таких докладов и взял на себя этот кружок. За октябрь-февраль 1942г. Было передано 9 религиозных докладов на такие темы: “Вера и знание”, “Религиозные мотивы в русской поэзии” (4 доклада), “Природа доказывает бытие Бога”, “До чего довело нас безбожие” и другие. “Новый путь” № 26 (148) от 01.04.1942 г. л.51 об.; “Новый путь” № 11 (133) от 07.02.1943 г. л.21 об.

С течение времени кружок начал вести работу по религиозно-нравственному просвещению и в других формах. В октябре 1942 г. в количестве 15 тысяч был издан молитвослов, распространявшийся в церквах и школах Смоленска. Члены кружка дали свои статьи в составленный протоиереем Николаем Шиловским Церковный календарь, в котором были также помещены богослужебные указания и пасхалия. Протоиереем Шиловским был также издана в июне 1943 г. брошюра “О таинствах Святой Православной Церкви”, в которой излагались история происхождения таинств и значение их в жизни христианина. Членами кружка также было помещено 11 статей в газетах на религиозно-нравственные темы. Кроме этого, ими также было прочитано 8 докладов в церквах после богослужений по объяснению верующим богослужений, евангельских чтений и религиозных праздников. Так, например, 20 и 27 декабря 1942 г. при содействии настоятеля Спасо-Окопной церкви г. Смоленска протоиерея Николая Домуховского в этом храме профессором богословия Д.И. Абрамовичем были прочитаны лекции о Божественной литургии. А 3 января 1943 г. в этом же храме профессором А.И. Колесниковым была проведена лекция о Рождестве Господа Бога и Спас нашего Иисуса Христа. “Новый путь” № 26 (148) от 01.04.1942 г. л.51 об.; № 49 (171) от 24.06.1943 г. л.99 об. ; № 100 (121) от 20.12.1942 г. л.237

Было приступлено к организации двух передвижных библиотек религиозной литературы, которые постепенно переезжали из одной церкви в другую, и духовных концертов по радио и на эстраде. Одним из членов кружка был сделан доклад: “Диаконисы в древней Церкви”. Кружком принимались подготовительные работы к организации религиозно-просветительской работы среди детей. Организация вышеупомянутых передвижных библиотек была завершена в конце июня - начале июля 1943 г. Такие библиотеки были открыты при Успенском соборе, Спасо-Окопной, Всехсвятской, Гурьевской и Тихвинской церквах. Как отмечала смоленская писательница Е.В. Домбровская, член кружка, читатели особенно охотно брали жития святых и повести из жизни древних подвижников. Большой популярностью пользовались Троицкие листки и приложения к журналу “Русский паломник”. Среди молодежи усиливались стремления познакомиться с Новым Заветом, с книгами, объясняющими богослужения. Более пожилые интересовались святоотеческими творениями и Добротолюбием. Нередко прихожане Гурьевской и Тихвинской церквей, будучи жителями окраин города и близлежащих деревень, брали книги не только для себя, но и для своих детей, которые, по их словам, “как слепые росли и хороших книг не видели”. Больше всего молодых читателей было в Спасо-Окопной церкви, во Всехсвятской - преимущественно читатели средних лет, среди них много учителей. “Новый путь” № 26 (148) от 01.04.1942 г. л.51 об.; № 53 (175) от 08.07.1943 г. л.107 об. ; № 68 (190) от 29.08.1943 г. л.139 об.

25 марта 1943 г. вышеупомянутый кружок интеллигенции епископом Смоленским и Брянским Стефаном был преобразован в Смоленский Епархиальный комитет по религиозно-нравственному просвещению под председательством самого Преосвященного Стефана. В состав комитета вошли представители смоленского духовенства и интеллигенции: Д.И. Абрамович, профессор А.Н. Мариинский, профессор Д.П. Сошальский, писательница Е.В. Домбровская, инженер Виноградов и другие. В задачи комитета входило: проведение членами комитета религиозно-просветительской работы во всех вышеперечисленных формах, руководство работой и всемерное содействие организации при храмах епархии под председательством членов Церковно-приходских правлений по религиозно-просветительской части “Церковно-приходских комиссий по религиозно-нравственному просвещению”, которые должны были вести работу в тех же перечисленных выше формах (радио, газеты, проповеди, концерты, работа среди детей, издательство, библиотеки и т.д.). “Новый путь” № 26 (148) от 01.04.1942 г. л.51 об.

Все это сразу же начало воплощаться в жизнь. Так, 2 июля 1943 г. при Успенском соборе начались занятия по Закону Божию с детьми школьного возраста и взрослыми, которые проводил протоиерей Петр Беляев. “Новый путь” № 53 (175) от 08.07.1943 г. л.107 об. А с апреля 1943 г. в средних школах Смоленска началось преподавание Закона Божиего. О том, как проходили эти занятия и каково было к ним отношение со стороны учеников, их родителей и учителей подробно описывает Е.В. Домбровская в газете “Новый путь” в своей статье “На руке Закона Божиего”:

“Недавно одна верующая женщина рассказала, что знакомый ей мальчик двенадцати лет почувствовал непреодолимое стремление креститься после беседы настоятеля Гурьевской церкви о. Евгения Лызлова, проведенной в школе №3.

Поглощенная этим рассказом, я шла по улице и неожиданно встретила самого о. Евгения в сопровождении какого-то молодого человека.

Я горячо поздравила о. Евгения со столь большим успехом на первых же шагах его преподавания, а он, приветливо улыбаясь, познакомил меня со своим спутником - директором 3-й школы В.Н. Гришиным.

Оба пригласили меня в эту школу послушать беседы о. Евгения с ребятами, познакомиться с ними, посмотреть классы.

Я с удовольствием согласилась и 21 мая ранним утром направилась в школу, находящуюся на окраине города - в Ямщине.

Мы пришли в 5 класс. Начался урок Закона Божия. Собственно это был еще не урок, а продолжение той вступительной беседы, которой о. Евгений начал свое знакомство с детьми и, в свою очередь ознакомление их с новым предметом, известным детям только понаслышке, да и то в искаженном виде!

Беседа содержала в себе краткие сведения о начатках нашей религии - понятие о сотворении мира, блаженство первых людей, их грехопадение и Обетованном Искупителе - Христе.

Я внимательно наблюдала лица юных слушателей: они были сосредоточены и серьезны.

После беседы о. Евгений спросил у некоторых учеников, как относятся их родители к введению Закона Божия в курс школьного преподавания?

Ответ последовал единодушный:

- Наши родители считают, что это очень хорошо!

В 6 классе беседа велась на ту же тему, но применительно к более старшему возрасту.

Когда занятия окончились, я рассказала школьникам о русских ученых, с которыми я, будучи научным сотрудником зоологического института Академии наук, близко соприкасалась, о великом академике И.П. Павлове - верующих православных людях, принимавших религию не только отвлеченно, но и любивших и обряды родной Русской Церкви.

Когда о. Евгений и я вернулись в учительскую, В.Н. Гришин рассказал мне, что учащиеся обратились к нему с просьбой организованно посетить церковь во время праздничной обедни, к чему он отнесся весьма сочувственно.

В.Н. Гришин недавно достал для школы пианино; он намеревался пригласить учительницу пения и организовать хоровой кружок, который будет участвовать в церковном пении.

Посещение школы № 3 оставило самое отрадное впечатление: молодое поколение, видимо, попало в хорошие руки, духовные потребности подростков найдут удовлетворение в здоровой атмосфере тесного единения руководителя школы, представителя Церкви, родителей и детей”. “Новый путь” № 42 (164) от 30.05.1943 г. л.86 об.

Чувствуя острую необходимость в образованных священнослужителях, благодаря активной деятельности епископа Стефана и епархиального комитета по религиозно-нравственному просвещению, в 1943 г., как уже упоминалось об этом в предыдущей главе, были открыты пастырские курсы для подготовки священно- и церковнослужителей из мирян, а также для лиц уже имеющих сан, но желающих обновить свои знания после долгого вынужденного перерыва пастырской деятельности. После литургии в Успенском соборе Преосвященный Стефан обратился к слушателям курсов с кратким приветственным словом и выразил радость, что настал, наконец, день, в который осуществились давнишние ожидания верующих, казавшиеся еще год тому назад несбыточной мечтой. По окончании молебна присутствовавшие перешли в помещение, отведенное для курсов в квартире епископа. После пения молитвы “Днесь благодать Святого Духа нас собра” с благословения епископа Стефана профессор А.Н. Мариинский открыл курсы краткой речью, в которой обрисовал их важное значение, столь необходимых в настоящий момент, и выразил твердую уверенность, что Бог поможет нам преодолеть все трудности этого великого ответственного дела. Данные курсы были рассчитаны на три месяца (июнь, июль, август), в порядке постепенности преподавались: Священная история Ветхого и Нового Завета (преподаватель прот. Н. Шиловский), церковнославянский язык (проф. Д.И. Абрамович), церковное пение (прот. Е. Лызлов), литургика и катехизис (прот. П. Беляев), История Церкви (проф. Д.П. Сошальский и Б.Г. Меньшагин), основное богословие (проф. А.Н. Мариинский), нравственное богословие (епископ Стефан). Число учащихся составило 40 человек, среди которых кроме духовных лиц были учителя и учащиеся старших классов средних школ. “Новый путь” № 46 (168) от 13.06.1943 г. л.93 об.

Данные курсы просуществовали только запланированные три месяца - до освобождения Смоленска в сентябре 1943 г.

Наряду с духовно-просветительской работой Смоленская епархия вела также активную благотворительную деятельность.

В марте 1943 г. епископом Стефаном было сделано распоряжение, по которому в состав приходского правления каждого храма должен был быть избран особый член по делам церковной благотворительности, который должен был объединить вокруг себя прихожан для оказания помощи всем нуждающимся. “Новый путь” № 29 (151) от 11.04.1943 г. л.57 об.

С этой же целью 2 марта 1943 г. при Свято-Успенском кафедральном соборе г. Смоленска был учрежден женский комитет во главе с писательницей Е.В. Домбровской, в который вошло более двадцати женщин. Данный комитет помогал нуждающимся собранными вещами, деньгами, продуктами, осуществлял погребение одиноких мирян, ходатайствовал за людей перед городской администрацией, опекал находящихся на лечении в больницах и пр. За первый месяц своего существования ими была оказана материальная помощь 16 лицам, находившимся в состоянии тяжелой нужды или болезни. Из них в особенности следует отметить В.Л. Машкину, беженку из Калинина, потерявшую семью и взявшую на воспитание полугодовалую девочку, круглую сироту. Комитет оказал ей помощь выдачей муки и денег. Кроме дел благотворительности женский комитет взял на себя задачи по обслуживанию кафедрального собора и шитья облачений для него. Там же.

За июнь 1943 г. данным комитетом было передано Смоленскому детскому дому свыше 1000 руб., собранных по благословению епископа Стефана за богослужениями в соборе, Спасо-Окопной и Тихвинской церквах. “Новый путь” № 53 (175) от 08.07.1943 г. л.107 об. Сам же Владыка Стефан пожертвовал детскому дому 30 яиц, другие продукты и полотенца, а протоиерей Петр Беляев - 73 отреза крестьянского полотна. “Новый путь” № 53 (175) от 08.07.1943 г. л.107 об.

В августе 1943 г. настоятель храма села Ольши священник В. Городецкий передал через женский комитет Успенского собора Смоленскому детскому дому 1000 руб. и 11 метров холста. “Новый путь” № 68 (190) от 29.08.1943 г. л.139 об. В свою очередь, сам женский комитет передал окружному финансовому отделу 1109 руб., собранных для Волковского детского дома за богослужениями в Успенском соборе и Спасо-Окопной церкви. Там же.

Подобный комитет по делам благотворительности был организован в июле 1943 г. и при Спасо-Окопной церкви г. Смоленска во главе с К.Г. Игельстром. В него вошли: настоятель протоиерей Николай Домуховский, архимандрит Феодосий, все члены причта, старшина Шейновской волости А.М. Румакин и 12 женщин. Деятельность этого комитета охватывала Рачевку и близлежащие деревни. “Новый путь” № 53 (175) от 08.07.1943 г. л.107 об.

По мере возможности оказывалась помощь советским военнопленным. В недавно изданном жизнеописании настоятеля церкви Святых Гурия, Самона и Авива протоиерея Евгения Лызлова говорится: “В немецкой комендатуре Смоленска он выхлопотал разрешение посещать лагеря военнопленных для духовного окормления. Благодаря его стараниям немецкая администрация отпустила из лагеря всех смоленских солдат и позволила населению (крестьянам) приносить военнопленным продукты питания - это разрешение касалось одного большого лагеря в предместьях Смоленска. Отец Евгений сам собирал одежду и обувь для наших солдат и на санках отвозил собранное в лагерь”. Протоиерею Евгению дважды удалось избежать угрозы немецкого расстрела. А то, что она была вполне реальна, подтверждает хотя бы факт расстрела 13 сентября 1942 г. священника Покровской церкви Ржева, прямо на паперти, на глазах у диакона. Корнилов А.А. “Жизнь и служение о. Евгения Лызлова”, Нижний Новгород, 1998 г, стр. 22-23.

Подводя итог данной главы нужно сказать, что внехрамовая деятельность, а вместе с ней и открытие церквей, во многом имели место благодаря содействию начальника (бургомистра) Смоленска Бориса Георгиевича Меньшагина, стоявшего во главе Смоленской городской управы, организованной фашистами. Меньшагин был глубоко верующим человеком, сделавшим много для блага народа и Церкви на оккупированной Смоленщине. Борис Георгиевич очень часто сам принимал участие в открытии церквей, в работе приходских собраний, а на открывшихся в июле 1943 г. пастырских курсах, как уже отмечалось, был преподавателем Истории Церкви. Его нельзя ни в коем случае назвать предателем, изменником родины, перешедшим на сторону немцев. За все время своей работы в качестве начальника Смоленска Меньшагин не совершил каких-либо злодеяний по отношению к населению, но, напротив, он всеми силами действовал для благополучия своего народа.

Борис Георгиевич Меньшагин родился 26 апреля (9 мая) 1902 г. в Смоленске (так по документам: сам же он говорил, что родился на юге, в Ростове-на-Дону, а крестили его уже в Смоленске, куда переехала семья после его рождения). Отец был адвокатом; он очень рано оставил семью, и они жили после этого на одну только пенсию. Работать Меньшагин начал с пятнадцати лет. По завершении гимназического образования Борис Георгиевич добровольно вступил в красную армию, где служил с 19 июля 1919 г. по 17 мая 1927 г. В армии он был переписчиком, делопроизводителем, заведующим технической частью; служил в автомастерских 16-й армии, в авиаэскадрилье, в авиапарке и т.д. Из армии его демобилизовали за религиозные убеждения и регулярное посещение церкви.

После демобилизации Меньшагин заочно окончил юридический факультет в Москве. По ответам, полученным из различных архивов, можно установить, что в 1928-1931 гг. он работал в коллегии адвокатов при облсуде Центрально-Черноземной области, в 1931 г. - на заводе АРЕМЗ (Москва); в 1931-37 гг. - во втором парке Мосавтогруза. Точные даты и должности его в соответствующих учреждениях неизвестны, поскольку документы Меньшагина в учрежденческих архивах отсутствуют.

С 1937 г. Меньшагин работает в облколлегии адвокатов в Смоленске вплоть до оккупации города немецкими войсками. Во время оккупации Меньшагин, как уже говорилось, стал “начальником города”, т.е. бургомистром Смоленска, а после отступления немцев (сентябрь 1943 г.) недолго занимал такую же должность в Бобруйске. Конец войны застал его с семьей в Карловых Варах, где его интернировали американские войска. Освободившись из лагеря через несколько недель, Меньшагин вернулся в Карловы Вары, уже занятые советскими частями. Но семьи там не нашел. Ошибочно полагая, что его родные арестованы, Меньшагин добровольно явился в советскую комендатуру 28 мая 1945 г.

Его отправили этапом в Москву с небольшой задержкой на пересылке во Львове. Потом - одиночка во внутренней тюрьме на Лубянке. В процессе следствия, длившегося шесть лет с небольшим, его возили в Смоленск, но и там держали в одиночке.

Постановлением ОСО при МГБ СССР от 12 сентября 1951 г. он был осужден по части 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. к 25 годам лишения свободы. Его отправили во Владимирскую тюрьму, где он и отбыл весь свой срок. В течение двух с половиной лет с ним сидел сначала заместитель Берии Мамулов, а потом - сотрудник Разведупра Штейнберг. Остальное время он провел в одиночном заключении.

По окончании срока Меньшагина с провожатыми отправили в инвалидный дом в поселке Княжная Губа на Белом море. Последние несколько лет он провел в таком же доме в Кировске близ города Апатиты.

Что же определило, главным образом, тюремную судьбу Бориса Георгиевича?

Когда в 1943 г. политическому руководству СССР понадобилось опровергнуть немецкую версию убийства польских военнопленных в Катыни, органы госбезопасности стали на скорую руку разрабатывать, а затем инкрустировать деталями сценарий советской контрверсии. Для этого, в частности, использовали смоленского профессора астрономии Б.В. Базилевского, бывшего некоторое время заместителем Меньшагина. Он не ушел с немцами и оказался в руках советских властей. Меньшагин же не был пойман.

По сценарию Базилевскому отводилась небольшая роль: он-де в конце сентября 1941 г. узнал от Меньшагина, который в сценарии был определен как “доверенное лицо” немцев, что недавно ими уничтожены военнопленные поляки, не вывезенные из близлежащих лагерей.

Поскольку Меньшагин был в то время недостижим, то сгодилось его имя. Советская версия с распределением ролей для Базилевского и Меньшагина была опубликована в январе 1944 г. Это значило, что она была “высочайше” утверждена и после этого ни одного слова в ней менять было невозможно.

Арест Меньшагина в мае 1945 г. Был как нельзя кстати для сценария - теперь уже некому было его опровергнуть. Оставалось только спрятать Меньшагина получше (но не убивать его - вдруг пригодиться?) Этим, может, и была вызвана отсидка Меньшагина “от звонка до звонка” его 25-летнего, проведенного почти в абсолютном одиночестве тюремного срока.

Борис Георгиевич в высшей степени соответствовал своему назначению: он был адвокатом, защитником. И первый естественный импульс в любых условиях и обстоятельствах для него заключался в том, что надо защищать людей. Он старался выполнить эту задачу в период массовых репрессий тридцатых годов, он принял на себя эту миссию, когда пришли немцы, он ухитрился давать юридические советы сокамернику уже в шестидесятых.

Скончался Борис Георгиевич Меньшагин 25 мая 1984 г. в Кировске и похоронен там на кладбище. Меньшагин Б.Г. “Воспоминания. Смоленск… Катынь… Владимирская тюрьма”.- YMCA-PRESS, Париж, 1988 г, стр. 5-11.

4. СМОЛЕНСКАЯ ЕПАРХИЯ ПЕРЕД ОКОНЧАНИЕМ ОККУПАЦИИ

Непрепятствование со стороны оккупационной администрации возрождению церковной жизни с целью тем самым привлечь на свою сторону симпатии местного населения, привело к тому, что смоляне, измученные десятилетиями безбожного режима, начали повсеместно восстанавливать храмы и создавать новые приходы.

Таким образом, в годы оккупации Смоленская епархия была вновь возрождена. В этот период на территории Смоленщины было открыто более шестидесяти церквей, открыты пастырские курсы, подготовлены за три месяца своего существования 40 человек для церковного служения. Активную работу в деле духовно-нравственного воспитания вел епархиальный комитет по религиозно-нравственному просвещению, занимавшийся чтением докладов религиозного характера по радио, печатанием статей на подобные темы в газетах, преподаванием Закона Божиего в средних школах, церковным издательством, организацией передвижных библиотек и многое другое. Довольно плодотворной была деятельность Смоленской епархии в делах благотворительности, которой самоотверженно себя отдавали два специально созданных для этого комитета - при Успенском соборе и Спасо-Окопной церкви.

Все это еще раз подтверждало, что, несмотря ни на какие гонения, вера в народе не угасла и не ослабела, но, напротив, стала движущей силой к возрождению церковной жизни на Смоленщине и ростом национального самосознания.

Однако, взаимоотношения между Православной Церковью и немецкими оккупантами были далеко не безоблачными, как может показаться на первый взгляд. В связи с этим нужно отметить тот факт, что еще в августе 1941 г. после первых богослужений в Успенском соборе Смоленска, Гитлер, узнав о них, издал приказ, запрещающий помощь вермахта Церкви на оккупированных территориях. А осенью 1941 г. группа офицеров немецкой армии и СС направила из Смоленска письмо шефу германской службы безопасности (СД) Р. Гейдриху, в котором выражалась озабоченность по поводу того, что церковное возрождение на захваченных территориях ведет неизбежно и к возрождению национального духа. Авторы послания, в частности, требовали снова закрыть Успенский собор. К счастью, этому письму не был дан ход, и оно осталось без последствий. Нередки были случаи, когда немецкие солдаты издевались над православными священниками, грабили и оскверняли храмы. Некоторые священнослужители подвергались преследованиям за помощь, которую они оказывали партизанам и подпольщикам. По личному архиву доктора Р. Буша, г. Хаген.

Так, по сообщению Чрезвычайной государственной военной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников и причиненного ими ущерба гражданам, колхозам, общественным организациям, государственным предприятиям и учреждениям СССР в брошюре “О разрушениях города Смоленска и злодеяниях, совершенных немецко-фашистских захватчиками над советскими гражданами” говорится о сожжении ими деревянных частей и перекрытий в Архангельской (Свирской) (12 в.), Петропавловской (12 в.), Иоанно-Богословской (12 в.), Спасской (18 в.), Духовской (18 в.), Покровской (18 в.), Нижне-Никольской (18 в.), Георгиевской (18 в.), Нижне-Благовещенской (18 в.) церквах, а также в Троицком монастыре. Кроме этого, немцами было взорвано большое число храмов, среди которых: Введенская церковь Авраамиевского монастыря, Верхне-Георгиевская церковь, колокольня Иоанно-Богословской церкви (18 в.), храмы и постройки Свято-Троицкого Болдина монастыря и др. “О разрушениях города Смоленска и злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками над советскими гражданами”, ОГИЗ, госполитиздат, Смоленск, 1943, стр. 72 В Батуринском районе Смоленской области уничтожено 4 церкви. ГАСО, ф.р-1630 оп.2 д.29 л.172-174. В Вязьме были взорваны Духовская и Троицкая церкви, многие другие сожжены и осквернены. ГАСО, ф.р-1630 оп.2 д.29 л.182-213.

Но нужно отметить, что все эти вышеперечисленные храмы и монастыри в саму оккупацию и до нее уже были недействующими, а также и то, что уничтожались они оккупантами при отступлении.

Однако, немцы взрывали и жгли и те храмы, в которых проводились богослужения. Так, ими был сожжен и частично разрушен малый Богоявленский собор, а также подготовлен к взрыву Успенский собор, но который, к счастью, солдаты Красной армии вовремя успели разминировать.

Были случаи расстрела фашистами многих священников. Так, например, ими был расстрелян священник церкви села Ярлыково Смоленской области Василий Лоскутов; священник Одигитриевской церкви села Богородицкое Вяземского района Смоленской области Иаков Алексеевич Львов; приговорен к повешению священник одной из церквей г. Демидова Александр Полканов, который покинул свою церковь после того, как немцы устроили в ней кабак, и ушел в село Покровское, в котором служил и громогласно молился о даровании победы православному воинству и полководцу его Иосифу, однако, он был спасен партизанами. Логунова Т. “В лесах Смоленщины”, ОГИЗ, Смоленск, 1947 г., стр. 224-229.; Даниил (Сычев) иеромонах. Вязьма. Очерки истории. Москва, 1997 г., стр. 279.

Подобные случаи имели место во многих районах Смоленской области.

В книге свящ. Андрея Голикова и Сергея Фомина “Кровью убеленные” приводится интересный случай, рассказанный А.Б. Свенцицким, племянником Московского священника Валентина Свенцицкого, о том, что произошло в г. Ельне сразу после ее освобождения: “Один из протоиереев Смоленского Успенского собора, смеясь рассказывал мне любопытный эпизод. Декабрь 1941 г. началось отступление гитлеровцев и наступление Советской армии… И вот из штаба дивизии поступает телеграмма в Ельню, только что освобожденную нашими войсками, к командующему частью полковнику, освободившему город: срочно открыть храм, найти священника и служить благодарственный молебен о победе и произнести многолетие Великому Вождю народов - товарищу Сталину. На молебне лично присутствовать. Полковник растерялся и решил, что в штабе измена. Никаких действий не производил. Снова телеграмма… Открыть храм, найти священника, возгласить многолетие Сталину. О совершении молебна доложить в штаб. За неповиновение - полевой суд. Что поделаешь, придется искать попа, решил полковник. Но где? Стал наводить справки. Попов нигде нет, все храмы в Ельне давно закрыты и разрушены. Оставался один на окраине и то без окон. Вдруг одна из жительниц сказала: “Да есть тут, на улице Урицкого, вроде бы жил поп, но ведь очень старый”. Срочно и лично едет полковник, торжественно на “виллисе” на ул. Урицкого к попу. Заходит в дом, а священник, которому уже было за восемьдесят, окаменел совсем. Решил, что раз приехали военные, то немедленно повезут его расстреливать.

“За что и сам не знаю, - признавался он потом, - с немцами вроде бы не сотрудничал, да и не служил лет двадцать… так, плотничал помалу, пока мог.” “Батюшка,- сказал полковник, - нужно срочно церковь открыть и служить завтра благодарственный молебен и произнести многолетие товарищу Сталину”. А священник смотрит на полковника, не мигая, и невольной щупает себя за руку: не сон ли?.. “Да вы что, онемели? - начинает сердиться полковник, - завтра служить надо, уже и листовки развесили!” А священник запинаясь, говорит: “Мне что, я отслужу! А потом не расстреляете меня?”” - “Да вы что, с ума, что ли спятили, к награде представим!..” “Отец наш ельнинский, покойный Василий, мальчишкой его помню, - закончил свой рассказ протоиерей смоленского собора,- где-то отыскал старенькое облачение, скуфью, кадило; отслужил и молебен водосвятный, и многолетие Первоверховному Вождю Иосифу громогласно произнес, и даже отслужил панихиду по павшим воинам. Народу собралось множество. Все пели “Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы на сопротивная православному воинству даруя и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство”, а моя бабушка тихо сказала: “Благолепно-то как, прямо как при Царе…” Я сам видел, что полковник-коммунист дважды перекрестился, когда возглашал о. Василий многолетие Сталину! А отец Василий потом получил и награду - Орден Красной Звезды, которым очень гордился и всегда его носил и завещал похоронить себя с орденом…” Голиков А., свящ., Фомин С.. “Кровью убеленные”.- Москва, 1999 г., стр. СХ-CXI.

Такого рода молебны о даровании победы нашей армии имели место во многих местах Смоленской области в моменты освобождения, например, в Гжатске, Вязьме и др.

Возрождение церковной жизни в оккупационный период, восстановление вообще Смоленской епархии как таковой имело очень важное значение в последующие годы. Всплеск религиозного чувства среди населения Смоленской области, выразившийся в этом возрождении, не допустил впоследствии, в 60-е годы, когда по Церкви прокатилась новая волна гонений, вновь уничтожить или нанести тяжелейший урон Смоленской епархии. Как уже говорилось, в годы оккупации действовало более шестидесяти церквей, а к началу 1970-х годов их оставалось только 35. Трудно представить, что могло бы быть, если бы не оккупация, в которую Смоленская епархия заново родилась и сумела набрать силы для дальнейшего существования.

В сентябре 1943 г. Смоленщина была освобождена от нацистских захватчиков. Все духовенство Смоленска вместе с епископом Стефаном вынуждено было эвакуироваться, так как, оставшись в городе, они неизбежно могли быть подвергнуты репрессиям со стороны советской власти, расценивавшей их как предателей и пособников немцев. Как уже отмечалось, Владыка Стефан уехал в Борисов, где нес архипастырское служение до освобождения этого города Красной армией, после чего уехал в Германию, где в 1946 г. вошел в юрисдикцию РПЦЗ и назначен архиепископом Венским и Австрийским, проживая в Зальцбурге, где и скончался 25 января 1965 г. Шкаровский М.В. “Нацистская Германия и Православная Церковь”.- Москва, 2002 г, стр. 520.

Однако, в Смоленске все же остался один священник - протоиерей Тимофей Глебов, продолжавший совершать богослужения в Успенском соборе и Спасо-Окопной церкви. В своем рапорте от 30 апреля 1945 г. на имя уполномоченного по делам Русской Православной Церкви по Смоленской области Митина подробно он описал ситуацию, которая была во время отступления германской армии и освобождения Смоленска. В нем протоиерей Тимофей сообщает, что эвакуация духовенства вместе с другими гражданами производилась немцами 19 сентября 1943 г. Он же, не желая покидать Смоленск, остался в нем и охранял Успенский собор от разграбления, которое предпринималось два раза, а также следил за целостностью областного архива, находящегося рядом. В его присутствии после освобождения Смоленска 25 сентября, Успенский собор посетили генерал Бурденко и Жуков, последний во время служения протоиереем Тимофеем молебна апостолу Иоанну Богослову. 29-30 сентября протоиерей Глебов вместе с солдатами Красной армии ходил по домам граждан, живших близ собора и собирал похищенные 27 сентября мебель и вещи из архиерейской квартиры. Также протоиерей Тимофей Глебов присутствовал при работе четырех военных комиссий по отыскиванию заложенных немцами мин в Успенском соборе и областном архиве. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.6 л.30-32.

Таким образом, к моменту освобождения в Смоленске оставался только один священник, временно отсутствовал епископ и аппарат епархиального управления.

II. СМОЛЕНСКАЯ ЕПАРХИЯ В КОНЦЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ 1944-1945 гг.

С освобождение смоленской земли начался и новый этап в истории местной епархии. Он был связан с изменениями в церковной политике советского государства, прекращении активных гонений и предоставлении некоторой религиозной свободы.

1. АДМИНИСТРАТИВНО-ЗАКОНОДАТЕЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ, В КОТОРЫХ НАХОДИЛАСЬ СМОЛЕНСКАЯ ЕПАРХИЯ С 1943 Г.

«Правовое положение Русской Православной Церкви в предвоенные годы и в период Великой Отечественной войны определялось постановлением ВЦИК СНК РСФСР от 8 апреля 1929 г. О религиозных объединениях», которое, хотя и подвергалось в дальнейшем уточнению, редактированию и дополнению, в целом сохраняло свою силу вплоть до конца 1980-х гг. Оно законодательно закрепило ставшее к тому времени господствующим мнение о том, что религиозные общества не вправе заниматься какой-либо иной деятельностью, кроме удовлетворения религиозных потребностей верующих преимущественно в пределах молитвенного здания, и что следует «вытеснить» религиозные объединения из всех сфер жизни общества. По сути дела, религиозные общества превращались в некие «резервации» для граждан, исповедующие те или иные религиозные убеждения. Одновременно деятельность религиозных организаций и по части удовлетворения чисто духовных потребностей населения была обставленная множеством ограничительных и регламентирующих ее условий». Якунин В.Н. Укрепление положения Русской Православной Церкви и структура ее управления в 1941-1945 годы // «Отечественная история» (журнал), № 4, 2003 г., стр. 84.

С началом Великой Отечественной войны положение Церкви в советском обществе изменилось. «Уже первые слова обращения И. Сталина к народу 3 июня 1941 г.: «Дорогие соотечественники! Братья и сестры!» были подсказаны не марксистко-ленинской идеологией, а скорее церковной проповедью. По свидетельству советского религиоведа Э.И. Лисавцева, первая краткая встреча председателя Совнаркома с Патриаршим Местоблюстителем состоялась в июне 1941 г. и оба остались ею довольны. Реальная действительность заставляла И.Сталина, руководство ВКП (б) начать просмотр своей религиозной политики, перейти к диалогу во имя единства верующих и атеистов в борьбе с общим врагом России». Шкаровский М.В. «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве». - Москва, 2000 г., стр. 196.»

«Опасаясь возможного успеха немецкого наступления на Москву, правительство в начале октября 1941 г. приняло решение об эвакуации руководителей церковных центров в Чкалов (Оренбург). Сделано это было с единственной целью - не допустить возможности захвата церковных иерархов немецкими войсками в случае падения столицы и дальнейшего использования их немцами». Якунин В.Н. Укрепление положения Русской Православной Церкви и структура ее управления в 1941-1945 годы // «Отечественная история» (журнал), № 4, 2003 г., стр. 85. Но по просьбе митрополита Сергия (Страгородского) эвакуация была произведена не в Оренбург, а в Ульяновск. Шкаровский М.В. «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве». - Москва, 2000 г., стр. 197.» «Здесь с 19 октября 1941 г. до конца лета 1943 г. и проживал Патриарший Местоблюститель вместе с сотрудниками канцелярии патриархии». Там же.

«Первой заметной уступкой Церкви было последовавшее в 1942 г. разрешение (по крайней мере, в Москве) совершать пасхальный крестный ход вокруг церкви с зажженными свечами, несмотря на опасность немецкого воздушного налета; на эту ночь был отменен комендантский час». Поспеловский Д.В. «Русская Православная Церковь в ХХ веке». - Москва, 1995 г., стр. 186.

Однако, серьезные изменения в религиозной политике советского государства произошли после встречи митрополитов Сергия, (Страгородского), Алексия (Симанского) и Николая (Ярушевича) с И.В. Сталиным, которая состоялась 4 сентября 1943 г. в Кремле. Именно на ней было решено созвать Архиерейский собор для избрания патриарха. Якунин В.Н. Укрепление положения Русской Православной Церкви и структура ее управления в 1941-1945 годы // «Отечественная история» (журнал), № 4, 2003 г., стр. 86.

Кроме этого Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий поднял ряд важных для жизни Церкви вопросов: о подготовке кадров священнослужителей, о необходимости издания ежемесячного церковного журнала, открытия новых приходов, об освобождении из ссылок, лагерей и тюрем архиереев и духовенства и о представлении возможности священнослужения и свободного передвижения по стране клирикам, отбывшим наказания в местах лишения свободы. Реакция Сталина на все эти просьбы была положительной. Поспеловский Д.В. «Русская Православная Церковь в ХХ веке». - Москва, 1995 г., стр. 189.

«Однако, впоследствии целый ряд обещаний выполнен не был. Для И. Сталина оказалось важным прежде всего создать видимость благополучия в религиозном вопросе, а за этой ширмой поставить Церковь под жесткий контроль, встроить ее в систему режима своей власти. Неслучайно данную работу он поручил наркому госбезопасности. Для осуществления контролирующей роли по постановлению СЧК от 14 сентября 1943 г. был создан специальный орган - Совет по делам Русской Православной Церкви при правительстве СССР во главе с полковником госбезопасности Г.Г. Карповым. (…)

Решение ключевых проблем государственной религиозной политики И. Сталин оставил за собой». Шкаровский М.В. «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве». - Москва, 2000 г., стр. 204-205.

8 сентября в Москве состоялся Архиерейский собор, на котором 19 епископов единогласно избрали патриархом Московским и всея Руси Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия. Собор также призвал христиан всего мира объединиться в борьбе против фашизма. 12 сентября в Богоявленском соборе состоялась интронизация патриарха Сергия, в это же день вышел первый номер «Журнала Московской Патриархии». Поспеловский Д.В. «Русская Православная Церковь в ХХ веке». - Москва, 1995 г., стр. 191-192;

Якунин В.Н. Укрепление положения Русской Православной Церкви и структура ее управления в 1941-1945 гг.

// «Отечественная история» (журнал), № 4, 2003, стр. 86-87;

Шкаровский М.В. «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве». - Москва, 2000 г., стр. 206.

«В ВКП (б) существовала мощная оппозиция новому «примиренческому» курсу религиозной политики. Согласно информационным запискам в ЦК 1944-1945 гг.. партийные агитаторы на местах нередко заявляли: «Это решено сейчас, во время войны, потому что союзники нам предложили, а после войны изменится отношение к церкви» (РЦХИДНИ, ф.17, оп. 88, д. 351, л. 51). И уже 27 сентября 1944 г., когда исчезли сомнения в победе, появилось постановление ЦК ВКП (б) «Об организации научно-просветительской пропаганды». Оно было сформулировано очень осторожно, говорило о вреде суеверий, предрассудков, о необходимости борьбы с пережитками прошлого, но совершенно не упоминало о задачах антирелигиозной работы». Шкаровский М.В. «Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве». - Москва, 2000 г., стр. 211.

Важные изменения произошли в последний год войны. 15 мая 1944 г. умер патриарх Сергий. В этот же день Священный Синод, в согласии с волей почившего, утвердил в должности Патриаршего местоблюстителя митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского). На повестку дня вновь встал вопрос о выборах нового патриарха. Сталину было важно показать всему миру, что Церковь в СССР действует в условиях свободы, что между государством и Церковью не существует антагонизма. В связи с этим избрание нового патриарха решено было провести в 1945 г. на Поместном соборе, а не на Архиерейском, как в 1943 г. Поспеловский Д.В. “Русская Православная церковь в XX веке”.- Москва, 1995 г, стр. 197-198.; Шкаровский М.В. “Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве”.- Москва, 2000 г, стр. 212-213.; Якунин В.Н. “Укрепление положения Русской Православной Церкви и структура ее управления в 1941-1945 годы”.//Отечественная история (журнал), № 4, 2003 г.

“21-23 ноября 1944 г. в Москве состоялся Собор епископов, на котором был обсужден проект положения об управлении в Церкви и определен порядок избрания Патриарха. При обсуждении последнего вопроса архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)” напомнил постановление Поместного Собора 1917-1918 гг. о том, что Патриарх должен избираться тайным голосованием и жребием из нескольких кандидатов. Это предложение не встретило поддержки, был выдвинут единственный кандидат - митрополит Алексий”. Шкаровский М.В. “Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве”.- Москва, 2000 г, стр. 212-213.

Поместный Собор открылся 31 января 1945 г. в Москве в храме Воскресения в Сокольниках. В его работе приняли участие 46 архиепископов, 87 клириков, 38 мирян. Такого полномочного собрания духовенства и мирян Русской Православной Церкви не было с 1918 г. На Соборе также присутствовали Александрийский, Антиохийский, Грузинский патриархи и представители Константинопольской, Сербской, Болгарской, Румынской Православных Церквей. В первый же день заседаний было обсуждено и принято “Положение об управлении Русской Православной Церковью”, которое составлялось при активном участии работников Совета по делам Русской Православной Церкви, а 2 февраля митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий открытым голосование был избран Патриархом Московским и всея Руси. Шкаровский М.В. “Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве”.- Москва, 2000 г, стр. 213.

“Согласно принятому положению Церковь становилась сплоченной иерархически, на всех уровнях соподчиненной организацией. Внешняя власть принадлежала Поместному Собору, который при необходимости созывал Патриарх. Последний управлял Церковью вместе со Священным Синодом из 6 членов, в том числе 3 постоянных - митрополитов Киевского, Ленинградского и Крутицкого. По вопросам, требующих согласования с правительством, Патриарх сносился с Советом по делам Русской Православной Церкви. Круг этих вопросов не очерчивался, что давало Совету возможность неограниченного вмешательства в церковную жизнь. При Синоде могли существовать учебный комитет, издательский отдел, хозяйственной управление, отдел Внешних Церковных Сношений и т.п., которые вскоре и были образованы. Епархии управлялись епископами, назначаемыми епархиальными архиереями, были непременными членами приходской общины и представителями ее исполнительного органа - церковного совета. Положение значительно расходилось с существовавшей ранее практикой, например, строгим разграничением функций в приходе - богослужебные для пастырей, хозяйственно-финансовые для мирян, и санкция на его принятие была серьезной уступкой со стороны государства”. Шкаровский М.В. “Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве”.- Москва, 2000 г, стр. 213-214.

Однако уступки государства по отношению к Церкви оказались не такими значительными, как представлялись первоначально. Несмотря на желание И. Сталина сделать Русскую Церковь послушной частью советского режима, полностью ему этого добиться не удалось, хотя иерархам приходилось идти на многие компромиссы.

Но тем не менее, Русская Православная Церковь, претерпев жестокие гонения первых двадцати лет советской власти, начала вновь возрождаться во время тяжелых испытаний всего русского народа.

2. СОСТОЯНИЕ СМОЛЕНСКОЙ ЕПАРХИИ В 1944-1945 ГГ.

В сентябре 1943 г., сразу после оккупации, Смоленская епархия была соединена с Калининской (Тверской), которые возглавил архиепископ Калининский и Смоленский Василий (Ратмиров). ГАСО, ф.1620 оп.1 д.6 л.31-32.; ф.1620 оп.2 д.2 л.2. Личность этого Владыки очень неоднозначна: в 1922-1941 гг. - состоял в обновленчестве, был членом обновленческого синода и в сане митрополита занимал Курскую кафедру, после чего отказался от сана и был делопроизводителем обновленческого синода в звании мирянина, а в 1941 г. принес покаяние и был принят митрополитом Сергием в церковное общение в сущем сане, так как скрыл тот факт своего отречения от сана. Д.В. Поспеловский в своей книге “Русская Православная Церковь в XX веке” пишет, что по свидетельству одного из достойнейших священнослужителей Московской патриархии, рукоположенного архиепископом Василием (Ратмировым), последний был нравственно разложенной личностью, но своими высокопоставленными связями немало помогал и существованию приходов, и спасению из рук НКВД священников. Поспеловский Д.В. “Русская Православная церковь в XX веке”.- Москва, 1995 г, стр. 191. Однако, на Смоленской кафедре архиепископ Василий пробыл только один год, в сентябре 1944 г. он был назначен в Минскую епархию, в 1946 г. - временноуправляющим Брестской епархией, а в 1947 г. Владыка Василий мирно скончался. Киреев А., протодиакон.. “Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943-2002 годах”.- Москва, 2002 г., стр. 64. За все время архиерейского служения в качестве архиепископа Калининского и Смоленского, Василий в Смоленске практически не был, в связи с чем жизнь и управление Смоленской епархии шло самотеком. ГАСО, ф.1620 оп.2 д.2 л.11.

В ноябре 1944 г. Смоленскую кафедру занял епископ Смоленский и Дорогобужский Сергий (Смирнов).

Епископ Сергий (в миру Александр Викторович Смирнов) родился 19 августа 1883 г. в Санкт-Петербурге в семье диакона. По окончании Санкт-Петербургской Духовной семинарии в 1908 г. был учителем начальной школы. В сентябре 1910 г. его посвятили в сан диакона, а затем, в этом же году, - во пресвитера. С этого времени по 1939 г. служил в различных приходах Петербургской, впоследствии Ленинградской, епархии пока не ушел за штат. В 1941 г. эвакуировался из Ленинграда в Иркутск, где работал каталогизатором в научной библиотеке Иркутского Государственного университета. По возвращении из эвакуации служил на приходах Калининской епархии. 20 июля 1944 г. прибыл в Москву по приглашению патриархии. 16 ноября 1944 г. в Москве состоялось пострижение отца Александра в монашество с именем Сергий, 19 ноября он был хиротонисан во епископа Смоленского и Дорогобужского. ГАСО, ф.985 оп.3 д.19 л.31-32.

На этом поприще Преосвященный Сергий понес много трудов по восстановлению церковной жизни, приостановившейся после оккупации. Его патриотизм был отмечен Советским правительством, удостоившим епископа Сергия медали “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов”. Киреев Александр, протодиакон. “Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943-2002 годах”.- Москва, 2002 г., стр. 446-447.

Как уже отмечалось, власти вовсе не желали восстановления мощной церковной организации. Это ярко проявилось в вопросе открытия храмов. 28 ноября 1943 г. Совнарком принял постановление, согласно которому ходатайства верующих сначала рассматривались местными органами, в случае их одобрения пересылались в Совет по делам Русской Православной Церкви, а затем снова в Совет. Шкаровский М.В. “Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве”.- Москва, 2000 г, стр. 207.

Такая процедура делала открытие новых храмов весьма сложным и практически невозможным. Так, в 1944 г. верующими разных районов Смоленской области было подано 26 ходатайств об открытии церквей, в 1945 г. таких ходатайств было подано 46, но ни одно из них удовлетворено не было. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.4 л.25.; ф.1620 оп.2 д.3 л.2,25,40,46,59. При этом практически всегда причины отказа в открытии храмов были одного типа. Например, Исполнительный комитет Смоленского областного совета депутатов трудящихся отклонил ходатайства верующих об открытии церквей: в с. Соколино Сычевского района “ввиду близости действующей церкви, расположенной от села Соколино на расстоянии 8-9 километров (г. Сычевка) и использования церковного здания под хранилище селекционного льносемени Сычевской льностанции, которая произвела соответствующее переоборудование церковного здания” ГАСО, ф.1620 оп.1 д.5 л.143., в селе Покров Гжатского района “ввиду того, что бывшее здание Покровской церкви переоборудовано под клуб, библиотеку и читальню” ГАСО, ф.1620 оп.1 д.5 л.130., в с. Потапово Гжатского района “ввиду малочисленности верующих и близости действующей церкви, расположенной от села Потапово на расстоянии 5 км (с. Баскаково)” ГАСО, ф.1620 оп.1 д.5 л.112., в с. Шумячи Шумячского района “ввиду близости действующей церкви, расположенной от села Шумячи в 6-8 километрах (с. Заселье), принимая во внимание разрушенность церковного здания… и малочисленность верующих в селе Шумячи, которые не в состоянии будут восстановить разрушенное здание” ГАСО, ф.1620 оп.1 д.5 л.32., в совхозе “Вонлярово” Смоленского района “в связи с тем, что церковное здание расположено на территории дома отдыха областного партийного актива” ГАСО, ф.1620 оп.1 д.7 л.6. и т.д. Также нужно сказать, что были случаи отклонения ходатайств верующих об открытии церквей самим правящим архиереем ГАСО, ф.1620 оп.2 д.2 л.2., что на первый взгляд кажется странным, однако, учитывая то, что епископ самостоятельно не мог принять ни единого важного решения без ведома уполномоченного, постоянно находясь под его давлением, все вопросы и сомнения исчезают сами собой. Так, архиепископом Василием в 1944 г. было отклонено 6 заявлений ГАСО, ф.1620 оп.2 д.2 л.2., а в 1945 г. епископом Сергием было отклонено 14 заявлений об открытии церквей: в с. Спас-Преображенье Краснинского района, в селе Сельцо Гжатского района, в селе Шуи Екимовичского района, в селе Мозжерово Новодугинского района, в селе Новоселья Смоленского района, в селе Петропавловское Шумячского района, в селе Величево Тумановского района ГАСО, ф.1620 оп.2 д.3 л.46-47., а также в селе Коробаново Смоленского района, в городе Дорогобуже, в селе Буде-Печерское Хиславичского района и Покровской церкви г. Смоленска ГАСО, ф.1620 оп.2 д.3 л.59-60.. Причины отклонения ходатайств об открытии храмов, по всей видимости диктовались епископу уполномоченным, а потому и были похожи на те, которые приводил Исполнительный комитет: об открытии храма в г. Шуе Екимовичского района “…так как храмовое здание совершенно разрушено”, об открытии храма в с. Шумячи Шумячского района - “…ходатайства верующих об открытии храма в с. Шумячи, то нахожу, что 1) при настоящих технических условиях, 2) близости в 8 км соседнего храма в селе Новое-Заселье, где имеется добрый и скромный пастырь и, наконец, 3) отсутствие подходящих кадров заставляет доброе намерение верующих граждан с. Шумячи отложить на будущее время” ГАСО, ф.1620 оп.1 д.5 л.74, 60. и т.д.

Таким образом, за период с 1944-1945 гг. в Смоленской епархии новых храмов открыто не было. Кроме этого, в связи с переходом ряда районов Смоленской области в другие вновь образовавшиеся области, численность приходов Смоленской епархии в 1944 г. сократилась. ГАСО, ф.1620 оп.2 д.2 л.16. Так, к Калужской области отошли следующие районы, в которых имелись действующие храмы: Износковский район, с. Захарьевское, город Сухиничи, город Козельск, город Спас-Деменск, город Мещевск, Козельский район, с. Нижние Прыски. Кроме этого, после оккупации некоторые храмы Смоленской епархии перестали действовать: в Смоленске - Тихвинский, Всехсвятский, Гурьевский; ряд храмов в Вязьме. Скорее всего, это было вызвано тем, что данные церкви были повреждены или частично разрушены при отступлении немцев. Таким образом, к концу 1945 г. в Смоленской епархии действовало 58 храмов. Из них 48 - в районах Смоленской области и 10 в городах: в Смоленске - 2, в Демидове - 2, в Вязьме - 1, в Сычевке - 1, в Гжатске - 1, в Рославле - 3.

При этом храмы не пустовали. Весьма высокая посещаемость отмечалась в городах. Так, в Смоленске в праздники Рождества, Крещения и другие количество молящихся доходило от 3 до 5 тысяч человек, в воскресные дни от 300 до 500 человек, в будние дни - от 50 до 100 человек. Очень часто, в день крестилось по 25-30 человек. ГАСО, ф.1620 оп.2 д.3 л.67.

Говоря о состоянии приходов в это время, следует отметить факт их большого обложения налогами со стороны ОБЛФО. Об этом свидетельствуют заявления духовенства и верующих на имя уполномоченного о снижении подоходного налога. Так, за период с 1944-1945 гг. поступило 13 заявлений подобного рода. Но в большинстве случаем, пребложение налогом так и не производилось. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.4 л.25.; ф.1620 оп.2 д.3 л.2, 25, 59.

К концу 1944 г. в Смоленской епархии было 49 священников, 6 диаконов, 8 псаломщиков. ГАСО, ф.1620 оп.2 д.2 л.22. К концу же 1945 г. число священников составляло 50 человек. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.6 л.66-72. Из них в возрасте от 37 до 50 лет - 9 человек, от 50 до 60 лет - 12 человек, от 60 до 70 лет - 17 человек, от 70 лет до 81 года - 10 человек. Там же.

Среди духовенства преобладающее большинство составляли лица, имевшие духовное образование, так Духовную семинарию окончили 17 человек, Духовное училище - 10 человек, высшее светское образование имел 1 человек, учительскую семинарию - 1 человек, мужскую гимназию - 1 человек и 11 человек имело начальное образование. ГАСО, ф.1620 оп.1 д.6 л.66-72. Таким образом, основную часть священнослужителей в те годы составляли грамотные пастыри.

Говоря, о духовенстве того времени, возникает вопрос о судьбе тех священников, которые служили на приходах Смоленской епархии в оккупационный период. Трудно дать однозначный ответ на этот вопрос. Исходя из многочисленных документов фонда уполномоченного на примере протоиерея Тимофея Глебова, протоиерея Всеволода Корицкого, священника Виктора Никитского и других, видно, что таковые священники репрессиям не подвергались, по-прежнему продолжали служить на приходах Смоленской епархии.

Но это касается только тех священнослужителей, которые не покинули пределов Смоленщины при отступлении немцев. Судьбу же духовенства, которое, по известным причинам, вынуждено было оставить Смоленск проследить еще гораздо сложнее. Однако, все же дальнейшую жизнь одного священника-протоиерея Николая Домуховского, настоятеля Спасо-Окопной Церкви удалось выяснить. Так, эвакуировавшись из Смоленска, протоиерей Николай в октябре 1943 года оказывается в Литве, где входит в юрисдикцию митрополита Литовского и Виленского Сергия, и назначается им вторым штатным священником Андреевской Церкви г. Ковно с поручением обслуживать лагеря русских беженцев. В 1946 году отец Николай находится в Чехословакии, где служит священником Николаевской Церкви в г. Праге и одновременно обслуживает религиозные нужды в русской колонии в г. Пильзене. В 1947 году протоиерея Николай архиепископом Пражским и Чешским Елевферием назначается настоятелем Владимирской Церкви в г. Моравская Острава. Но уже 7 мая 1949 года протоиерей Николай Домуховский был репрессирован военным трибуналом войск МВД Смоленской области и по статье 58-1а УК РСФСР приговорен к двадцати пяти годам лишения свободы. Однако, в 1956 году протоиерей Николай был освобожден и продолжил свое служение в Новгороде, а затем в Ставропольской епархии в г. Нальчике, где и скончался в 1978 году в возрасте восьмидесяти одного года По рассказам и личному архиву сына протоиерея Николая Домуховского - Всеволода Николаевича Домуховского..

В послеоккупационное время, была ликвидирована вся внехрамовская деятельность Церкви на Смоленщине. Уже не было преподавания Закона Божиего в школах, чтения религиозных докладов по радио, печатания церковной литературы, работы пастырских курсов, церковных библиотек. Епархиальный комитет по религиозно-нравственному просвещению более не существовал. С 1943 года Смоленская епархия вновь вступила в такое время, когда церковная жизнь была строго ограничена стенами храма. Все это происходило, не смотря на то, что многие священники, напротив, не стремились жить в отрыве от общества, но активно взаимодействовать с ним. Так, в отчете уполномоченного за IV квартал 1946 года говорится: “Церковная жизнь весьма активизируется в городах Гжатске, Рославле, Демидове и других. Например, в городе Гжатске священник Никитский любезно предложил директору Гжатского детдома свои услуги - взять шефство над детдомом, за что Никитский, как шеф, обещал перечислить 20 000 рублей денег из церковных сумм и в дальнейшем регулярно по мере надобности, будет оказывать денежную и материальную помощь, при условии разрешать Никитскому производить сборы населения в пользу Гжатского детдома. (…)

Большое желание имеют проникнуть в детские учреждения священники города Рославля - Корицкий и Измир, города Демидова - Ильинский и Полканов. Эти священники предлагают непосредственно детдомам услуги оказать материально-денежную помощь. Однако, некоторые руководители имеют неосторожность сами обращаться за помощью непосредственно к священникам, например: Областной отдел Мира обратился к епископу за оказанием денежной помощи на детей-сирот, Ельнинский район комсомола пытался просить священника Уваровской Церкви произвести сборы среди верующих на детей-сирот. Секретарь Сталинского РК ВКП(б) города Смоленска тов. Стародумов имел желание привлечь к участию в художественной областной олимпиаде соборный архиерейский хор. Соблюдая дипломатический такт перед соответствующей организацией, все эти желания были самоликвидированы своевременно”. ГАСО ф.1620 оп. 2 д. 4 л. 21 В подобном отчете уполномоченного за период 1 января - 1 апреля 1945 года отмечается: “… В городе Рославле служителями культа протоиереем Корицким В., священниками Семеновым и Колосковым было предложено председателю Горисполкома открыть детский дом на 15 - 20 детей погибших фронтовиков за счет средств, которые они обещали собирать с верующих…”. ГАСО ф. 1620 оп. 2 д. 3 л. 2

Все это говорит о том, что духовенство смоленской епархии не хотело уходить в изоляцию, а в свою очередь, некоторые общественные руководители, устав от тяжелых лет безбожия, обращались к Церкви. Но все эти усилия со стороны духовенства встречали отпор со стороны власти.

С 1944 г. Смоленская епархия включилась в так называемую патриотическую работу, которую Русская Православная Церковь начала проводить еще с января 1943 г., когда И.В. Сталин дал письменное согласие в ответ на просьбу Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия об открытии Церковью банковского счета, на который вносились бы деньги, пожертвованные на оборону страны. Именно в последнем - в сборе денежных средств и продуктов в пользу Красной армии и заключалась эта патриотическая работа. Однако, следует отметить, что в последствии государство стало весьма заинтересованным в таких пожертвованиях со стороны Церкви, и в связи с этим, взяло их под свой жесткий контроль: уполномоченные следили за тем как интенсивно проводится патриотическая работа в той или иной епархии, требуя об этом отчет от правящего архиерея, а денежные средства, зачастую, стали вноситься Церковью в фонды обороны и Красной армии анонимно. Поспеловский Д.В. “Русская Православная церковь в XX веке”.- Москва, 1995 г, стр. 187; ГАСО ф. 1620 оп. 2 д. 2 л. 11; ГАСО ф. 1620 оп.1 д.8 л.38.

До ноября 1944 года, как отмечается в информационных докладах уполномоченного Митина, “…Вследствие отсутствия епископа** имеется ввиду архиепископ Калининский и Смоленский Василий (Ратмиров), который практически не бывал в Смоленске, находясь все время в Калинине., церковно-патриотическая работа проходит не организованно, самотеком, по усмотрению служителей культа и церковных старост на местах. Сбор средств в фонд Красной Армии, на оборонную работу, на самолето- и танкостроение проходит от случая к случаю. Воззвание патриарха Сергия и другие материалы патриархии в частности организации церковно-патриотической работы до сведения духовенства и широких масс верующих не доводятся”. ГАСО ф. 1620 оп. 2 д. 2 л. 11 Однако, как отмечает тот же уполномоченный Совета по делам РПЦ по Смоленской области Митин, “…С прибытием в Смоленскую епархию епископа Сергия Смирнова патриотическая работа начинает налаживаться. Епископом разосланы обращения митрополита Алексия Ленинградского и Новгородского по всем Церквам. Производится сбор средств в фонд обороны страны и на другие мероприятия оборонного значения: собрано за отчетный период*** с 1 октября по 31 декабря 1944 года* среди верующих 429 145 рублей. В том числе на оказание помощи детям фронтовиков 113 719 рублей, на строительство танков имени Дмитрия Донского 87 000, на самолетостроение 139 316 руб., в фонд обороны страны 89 116 рублей…”. ГАСО ф. 1620 оп. 2 д. 2 л. 18 А в 1945 году Смоленская епархия еще более активно стала заниматься патриотической работой такого рода. Так, епископ Смоленский и Дорогобужский Сергий в своем годовом отчете о патриотической работе духовенства Смоленской епархии за 1945 год писал:

“В 1945 году произошли крупные события международного порядка, которые отобразили в народном сознании с большим порывом одушевления, - это окончание военных действий.

Церковь не могла пройти мимо этих событий и не отозваться на них своим вниманием. Соответствующие благодарственные моления, возглашением многолетием, произношением по моменту проповедей составляли ответственную патриотическую работу, указывая народу церковную точку зрения на эти события.

Телеграммы и сводка фактического материала по патриотической работе были своевременно представлены и в Патриархию, и в Облисполком.

Сборы в храмах производившиеся в фонд обороны, после 9-го мая заменили сборами на детей фронтовиков, которые до последнего времени производятся по всей епархии деньгами, облигациями и натурой. Натура в виде яичек, масла, полотна и других продуктов сдавались в ближайшие Госпитали, Детдома, Комитета Красного Креста, Сельсоветы и даже поезда с ранеными. Деньги - в ближайшие Конторы Госбанка под расписку.

Сделано распоряжение по церквам епархии об увековечении памяти павших воинов.

Продукты, особенно “красное яичко”, собирались в достаточном количестве, например, Смоленским Собором сдано в местный Госпиталь № 421 - 1 тысяча яиц, 18 кг. масла и много других продуктов питания.

Общиной Преображенской церкви г. Рославля было собрано и сдано в Рославльский детдом - 300 шт. яиц

в с. Баскаково Туманов. р. собрано - 200 шт. яиц

в с. Корсики, Ершичского р. - 912 шт. яиц

в с. Юрковщина, Хислав. р., - 480 шт. яиц

в с. Зарубенка, Касплянского р. - 510 шт. яиц

в Монастырщине - 520 шт. яиц

в Хиславичах - 127 шт. яиц

2000 руб. деньгами и более других мелких сборов было произведено по области, всего собрано 8 423 шт. яиц.

Деньгами наличными и облигациями за текущий год собрано 1 190 425 руб., а с прежде поступившими с октября месяца 1944 года 1 990 425 руб. ГАСО ф. 1620 оп. 1 д. 8 л. 38

Особенно в патриотической работе проявили себя следующие священники: протоиерей Михаил Соколов, благочинный Вяземского округа, собравший за 1945 год на патриотические цели 35 000 рублей, священник Петр Бородавский (с. Побухово Вяземского района), священник Иоанн Коротков (с. Княжино Новодугинского района), священник Иоанн Любомирский (с. Дуброво Темкинского района), священник Иоанн Петр Вишневский (с. Пигулино Холм-Жирковского района), священник Владимир Городецкий (с. Ректы Дорогобужского района), священник Илларион Кузьменко (с. Монастырщина Монастырщинского района), священник Владимир Егоров (с. Печерск Смоленского района), священник Николай Валюженин (с. Шестаково Кардымовского района), священник Александр Полканов (г. Демидов Благовещенская церковь), священник Федор Шевчин (г. Демидов). ГАСО ф. 1620 оп. 2 д. 4 л. 3

Все это говорит о том, что Церковь активно использовала возможность оказывать помощь своей армии и стране, еще раз показывая этими свое нежелание отчуждаться от нее.

Таково было положение Смоленской епархии в конце Великой Отечественной войны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Несомненно, с началом Великой Отечественной войны начался новый этап во взаимоотношениях Церкви и государства. Однако, подводя итоги, следует заметить, что изменения, которые произошли в государственной религиозной политике во время войны оказались небольшими.

Сравнивая положение Смоленской епархии в оккупационное время и после освобождения, нужно сказать, что немецко-фашистские захватчики, несмотря на то, что в их планах русский народ, а вместе с ним и Русская Православная Церковь должны были быть уничтожены, не боролись с Церковью и не препятствовали возрождению религиозной жизни на захваченных ими территориях, в том числе и на Смоленщине. Созданная фашистами Смоленская городская управа, а также и их военная комендатура не мешали открытию храмов, совершению богослужений, внехрамовой деятельности, выразившейся в преподавании Закона Божиего в средних школах, чтении религиозных докладов по радио, организации пастырских курсов и многом другом. В связи с этим, городское и районное население Смоленской области, измученное годами безбожия, получило возможность вновь беспрепятственно посещать храмы, крестить своих детей, читать религиозную литературу и т.д.

Но, несмотря на это, отношения Церкви и немецких оккупантов были далеко не самыми лучшими. Последние не противодействовали возрождению церковной жизни на Смоленщине и, отчасти, способствовали этому отнюдь не с благородными намерениями, но с целью привлечь на свою сторону симпатии местного населения. Смоленское духовенство во главе с епископом Стефаном (Севбо), как и во многих других оккупированных областях, подобно заложникам, находилось в руках немцев, вынуждено было называть последних своими “освободителями” от богоборческого режима, способствовать росту их авторитета среди гражданского населения. Все это священнослужители Смоленской епархии, равно как и на других оккупированных территориях, делали лишь косвенно, давая понять населению, что вынуждены это делать не по своей воле. Об этом непререкаемо свидетельствует тот факт, который в настоящее время не подтвержден документально, что при Успенском соборе действовала подпольная группа священников-разведчиков во главе с иеромонахом Ювеналием Луниным. Поэтому непонятно, почему до сих пор имеют место тенденциозные заявления, особо распространявшиеся в советское время, о том, что якобы Церковь на оккупированных территориях, в том числе и на Смоленщине, становилась на сторону немецко-фашистских захватчиков.

Однако, с освобождением положение Смоленской епархии, как части Русской Православной Церкви, вовсе не улучшилось. Теперь Церковь оказалась заложницей советского режима. Но если в тяжелейшие годы оккупации Церковь на территории Смоленской области могла так или иначе хоть как-то свободно действовать, открывая новые приходы и активно проводя работу по религиозно-нравственному просвещению, что приводило к возрождению национального духа, то с восстановлением советской власти, она стала всеми силами притесняться со стороны последней и изолироваться ею от общества. В отношении Церкви в Советском Союзе в 1943 г. было установлено такое законодательство, которое не только делало практически невозможным открытие нового храма, но и даже любое действие епископа без ведома на то уполномоченного Совета по делам Русской Православной Церкви.

Таким образом, в отношении Церкви на территории Смоленщины, как одной из оккупированных областей, немецко-фашистскими захватчиками был установлен гораздо более мягкий режим, чем тот, который установила советская власть.

Такая политика Советского Союза к Церкви постепенно сводила на нет все то, чего достигла Смоленская епархия за оккупационный период.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА

1. ИСТОЧНИКИ

Государственный архив Смоленской области

Фонд 1620 - Уполномоченный Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР по Смоленской области 1943-1989 гг.

Опись 1

Дело №1 - Переписка с Советом и местными органами, относящаяся к Церкви. 17 июля-25 декабря 1943 г.

Дело №4 - Переписка с Советом и местными организациями, относящаяся к Церкви. 25 января-25 декабря 1944 г.

Дело №5 - Ходатайства и заявления верующих об открытии церквей. 16 марта-2 ноября 1944 г.

Дело №6 - Переписка с Советом и местными органами, относящаяся к Церкви. 19 января-20 декабря 1945 г.

Дело №7 - Ходатайства и заявления верующих об открытии церквей. 5 января-5 декабря 1945 г.

Дело №8 - Переписка с Советом и местными органами, относящаяся к Церкви. 2 февраля-23 ноября 1946 г.

Опись 2

Дело №2 - Информационные доклады и сведения Совету за 1944 г.

Дело №3 - Информационные доклад Совету за 1945 г.

Дело №4 - Информационные доклады Совету за 1946 г.

Фонд 985 - Уполномоченный Совета по делам религий при Совете Министров СССР по Смоленской области 1944-1991 гг.

Опись 3

Дело №19 - Документы о деятельности Успенского кафедрального собора г. Смоленска за 1944-1945 гг.

Фонд р-1630 -Смоленская областная чрезвычайная комиссия по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков.

Опись 2

Дело №29 - Копии акта учета зверств немецко-фашистских захватчиков над мирными гражданами и военнопленными, учета ущерба, причиненного народному хозяйству и сообщения чрезвычайной комиссии по районам Смоленской области, том II. 27 февраля 1942 г. - 9 августа 1943 г.

Газета “Новый путь”.

№ 25 (46) от 02.04.1942 г.

№ 54 (75) от 12.07.1942 г.

№ 78 (99) от 04.10.1942 г.

№ 93 (114) от 26.11.1942 г.

№ 100 (121) от 20.12.1942 г.

№ 2 (124) от 03.01.1943 г.

№ 3 (125) от 10.01.1943 г.

№ 8 (130) от 28.01.1943 г.

№ 11 (133) от 07.02.1943 г.

№ 16 (138) от 25.02.1943 г.

№ 24 (146) от 25.03.1943 г.

№ 26 (148) от 01.04.1943 г.

№ 29 (151) от 11.04.1943 г.

№ 42 (164) от 30.05.1943 г.

№ 46 (168) от 13.06.1943 г.

№ 47 (169) от 17.06.1943 г.

№ 49 (171) от 24.06.1943 г.

№ 50 (172) от 27.06.1943 г.

№ 53 (175) от 08.07.1943 г.

№ 58 (180) от 25.07.1943 г.

№ 62 (184) от 08.08.1943 г.

№ 63 (185) от 12.08.1943 г.

№ 68 (190) от 29.08.1943 г.

2. ИССЛЕДОВАНИЯ

1. Афанасий (Мартос), архиепископ. “Беларусь в исторической государственной и церковной жизни”.- Буэнос-Айрес, Аргентина, 1966 г., репринтное издание.- Минск, 1990 г.

2. Голиков А., свящ., Фомин С. “Кровью убеленные”.- Москва, 1997 г.

3. Гудериан Г. “Воспоминания солдата”.- Смоленск, 2003 г.

4. Даниил (Сычев), иеромонах. “Вязьма”. Очерки Истории.- Москва, 1997 г.

5. Киреев А., протодиакон. “Епархии и архиереи Русской Православной Церкви в 1943-2002 годах”.- Москва, 2002 г.

6. Кирилл (Гундяев), митрополит. “Православие в истории Смоленской земли”.// Смоленские епархиальные ведомости (журнал), № 1, 2000 г.

7. Корнилов А.А. “Жизнь и служение о. Евгения Лызлова”.- Нижний Новгород, 1998 г.

8. Логунова Т. “В лесах Смоленщины”.- ОГИЗ, Смоленск, 1947 г.

9. Меньшагин Б.Г. “Воспоминания. Смоленск… Катынь… Владимирская тюрьма”.-YMCA-PRESS, Париж, 1988 г.

10. “О разрушениях города Смоленска и злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками над советскими гражданами”.- ОГИЗ, госполитиздат, Смоленск, 1943 г.

11. Поспеловский Д.В. “Русская Православная церковь в XX веке”.- Москва, 1995 г.

12. Шкаровский М.В. “Нацистская Германия и Православная Церковь”.- Москва, 2002 г.

13. Шкаровский М.В. “Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве”.- Москва, 2000 г.

14. Шкаровский М.В. “О поддержке Православной Церкви не может быть и речи”. Церковная политика нацистской Германии на оккупированных территориях СССР 1941-1945 гг.//Источник (журнал) Документы русской истории.- Москва № 6, 2001 г.

15. Якунин В.Н. “Укрепление положения Русской Православной Церкви и структура ее управления в 1941-1945 годы”./Отечественная история (журнал), № 4, 2003 г.

Страницы: 1, 2