Сущность концепта "дом" в русской языковой картине мира

Сущность концепта "дом" в русской языковой картине мира

Сохранилось множество примет, связанных с домом, порогом, домашними животными, однако смысл последних уже далеко не всегда осознается.

Говоря о внутреннем мире, либо о том, что внутри некая субстанция - душа, человек отождествляет себя с домом, и наоборот, называет части дома именами человеческого тела. Говоря же о государстве, планете, мире, вселенной, называет их своим домом.

«С появлением жилища мир приобрел те черты, которые на бытовом уровне остаются актуальными и в наше время… иными словами, дом придал миру пространственный смысл» [Байбурин, с.10].

Как справедливо отметил Ю. С. Степанов, «…с точки зрения референции мир осваивается человеком «от себя», по направлению от ближайшего пространства к тому, что существует вне его сознания и его личности. «Первичный концепт» - Мир как то место, где живем «мы», «свои», и концепт «Мир, Вселенная, Универсум», связаны в самом прямом смысле этого слова отношениями расширения в пространстве: осваивается все более обширное пространство, черты первоначального «своего» мира распространяются на все более далекие пространства, а затем, когда физическое освоение за дальностью пространства становится невозможным, освоение продолжается мысленно, путем переноса, экстраполяции уже известных параметров на более отдаленные расстояния. В сущности, этот процесс довольно не сложен, он напоминает логическую индукцию и совершается по принципу, который, выражаясь разговорным языком, можно описать словами: «подобно тому миру, в котором я действительно живу (хожу, действую), устроен также более отдаленный мир, в котором я могу жить (двигаться, действовать), и еще более отдаленный мир, в котором я мог бы действовать, но вряд ли буду, так как он слишком далек, и еще более отдаленный мир, в котором я никогда не могу быть, так как он слишком отдален, но который я могу себе представить точно таким же образом, как и все предыдущие,- но только лишь- и единственно- в мысли» [Степанов, 1994, с.11].

Дом оказал существенное влияние на формировании оппозиции `внутренний - внешний`. «Поскольку дом образует самостоятельное замкнутое пространство (объем) в пространстве, он начинает восприниматься сам как внутренность пространства. На лексическом уровне это отражается, в частности, в том, что оппозиция внутри/снаружи заменяется оппозицией дома/снаружи» [Цивьян, с.74].

Таким образом, на всех этапах развития русского языка наблюдается две тенденции: с одной стороны - сворачивание концептуального дом, его совпадение с концептом уют, комфорт, с другой стороны - расширение этого концепта до обозримых пределов.

Показательным примером является наименование «мирская изба»: изба, в которой собирается весь мир, то есть все село. На значимые элементы крестьянской избы переносились геоцентрические представления язычества. Русская деревянная изба является результатом совмещения всех отмеченных параметров: мира в человеке и человека в мире. В силу домоцентричности российской жизни в ней особенно развита «дружба», русская «душевность» и «психологичность».

2.3 Репрезентация концепта «дом» в современных моделях наивного массового сознания

Языковая картина мира является многоуровневой структурой. Так, М.Э. Рут предлагает иерархию образных предметных сфер, исходя из антропоцентризма человеческого мышления, в которой сфера «внешний мир» (в эту сферу отнесены все реалии, не связанные непосредственно с крестьянским бытом, в том числе реалии общественной жизни, политики, искусства) занимает положение периферии, а сфера «дом, двор» - центра.

Такая модель наивного обывательского восприятия мира активно используется в современной политике. Эту модель можно увидеть в метафорическом зеркале политических лозунгов. Отличие проявлений концепта в фольклоре и в политическом дискурсе в том, что если первое идет «от народа», то последнее- «в народ». Иными словами, первое создано народом и для народа, а последнее диктуется народу на понятном народу языке и строится по упрощенной модели.

Метафора способна быть мощным средством переконцептуализации общественного сознания, то есть изменения системы базисных представлений народа о себе, о своей стране и своей роли в ее развитии.

При всей динамичности, изменчивости этого процесса, существуют относительно стабильные модели.

Одной из констант является целая система «строительных» метафор в политическом языке разных эпох. Так, с корнем «дом», «строить» возникла целая система-миф, которую можно рассматривать безотносительно к политике. Этот феномен имеет лингво-культурный характер.

А.П. Чудинов предложил рассмотрение явления метафорической символики с помощью метода когнитивной теории метафоры и теории регулярной многозначности. «Для того, чтобы объяснить метафору как некоторый познавательный процесс, следует предположить существование глубинных структур человеческого разума в качестве устройства, порождающего язык… путем определенных иерархически организованных операций человеческий разум сопоставляет семантические концепты, в значительной степени сопоставимые, что и является причиной возникновения метафоры. Метафора предполагает определенное сходство между свойствами ее семантических референтов… рассматриваемые изнутри, метафоры функционируют как когнитивные процессы, с помощью которых мы углубляем наши представления о мире и создаем новые гипотезы» [Маккормак, с.359-360]. Модели, наиболее ярко отражающие современные представления о российской действительности это модели с исходными понятийными сферами «мир животных», «мир растений», «дорога», «дом». Эти модели отражают традиционные ментальные представления о родной стране, о межличностных взаимоотношениях и взаимоотношениях человека и общества.

Дом - важнейший культурный концепт в человеческом сознании, это традиционный для славянской культуры источник метафорической экспансии. Метафорическое представление общественных реалий и процессов как дома (в том числе его строительства, ремонта и разрушения)- один из наиболее традиционных для политической речи образов.

Н.Д. Артюнова отмечает: «Со времен Маркса стало принято представлять себе в обществе базис (фундамент), различные структуры (инфраструктуры, надстройки), несущие опоры, блоки, иерархические лестницы» [Артюнова, 1990, с.14-15].

«Концептуальная метафора государство - это дом относится к числу моделей, на материале которых можно наиболее наглядно демонстрировать воздействие политических событий на образы политического языка» [Чудинов].

«Еще в прошлом веке сфера употребления русских слов строй и строить не ограничивалась домом, городом или храмом, а распространялась на государственное управление («строить государство»), религиозные и социальные институты и даже… на идеологический уровень. Под строем подразумевались… формы упорядоченности… Само выражение «строить дом» имело прежде всего значение `правильно вести хозяйство дома`, буквально: «домостройничать» («Домострой» являлся сводом правил, регулировавших семейную и общественную сферы жизни)» [Байбурин, с.55-56].

По поводу присутствия строительных терминов в политических понятиях на раннем уровне концепта, то есть в этимологии слова высказался Н. М. Шанский, что «Слово domos является явным производным от dзmo `строю` [Шанский, 1978, с.92]. Таким образом, греческое заимствование демократия является однокоренным с лексемой дом. Однако такая трактовка этимологии вызывает возражение. По мнению Э. Бенвениста, «индоевр. *demo `возводить`, `строить` несвязанно с *domos/*domus, которое имело значение социальной микроструктуры» [цит по Байбурин, с.12].

Можно заметить, что другие термины, связанные с «домом» имеют значение социальной макроструктуры: экология, экономика от греческого пЯчпт `дом`. Это говорит о продуктивности модели метафорического переноса наименования микроструктуры на уровень макроструктуры.

А. П. Чудинов в своей монографии «Россия в метафорическом зеркале» замечает, что «в отечественной истории политические лидеры подразделяются на тех, кто полностью отвергает деятельность предшественников и планирует строить государство заново, и тех, кто планирует только усовершенствование прежней системы» [Чудинов]. Об этом же пишет Б. А. Успенский: «При всей разнице исторических условий, общественных задач, личной психологии и пр., в типе деятельности Ивана IV, Петра I, Павла, Александра I… есть нечто общее… свою деятельность они рассматривают как направленную не на улучшение исторически сложившегося порядка, а на разрушение его, полное и всеконечное уничтожение и создание на новом месте… и на новых основаниях нового и прекрасного мира» [Успенский, 1990, с.334]. Из политических лидеров 20 века к числу «разрушителей» А. П. Чудинов относит В. Ленина, И. Сталина и Б. Ельцина. «В группу «продолжателей» дел предшественников входят Н. Хрущев и Л. Брежнев. Совершенно особое место занимают «усовершенствователи» (Ю. Андропов и М. Горбачев), которые, подчеркивая верность «социалистическому выбору», планируют существенное усовершенствование системы, ее ремонт.

Автор, вслед за многими учеными замечает, что «разрушители», мечтающие строить новый мир заново, используют метафору разрушения старого, никуда не годного, гнилого, рушащегося дома и постройки на его месте нового прекрасного дворца… «Продолжатели», используя метафору дома, говорят о продолжении начатого предшественниками строительства (государства, коммунизма, социализма, капитализма и пр.). «Усовершенствователи» в соответствии со своей основной целью активно используют метафору перестройки, ремонта и наведения порядка «на стройке». Хозяйскую метафору быстро подхватывает свита, восторженные или зависимые журналисты, а затем она широко распространяется во всем политическом языке» [Чудинов].

Каждая новая эпоха привносит изменения в систему базисных метафор. Важный метафорический образ для Советского Союза 50-70-х годов это продолжение строительства коммунизма. В начале 80-х годов активизируется метафора наведения порядка на затянувшейся стройке, а с середины 80-х- метафора уже и полной перестройки (общества, страны).

Когда политики хотят внушить человеку мысль о необходимости каких-то действий, они или стремятся включить соответствующие реалии в сферу его дома, или внушают мысль об опасности для его «дома».

С когнитивной течки зрения процессы метафоризации - это операции над значениями. Фактически происходит «наведение» новой категоризации на действительность или ее отдельные фрагменты. Когнитивный подход предлагает для описания знаний о мире аппарат фреймов и сценариев, которые представляют собой нечто вроде «упаковок» для знаний о мире. С когнитивной точки зрения процесс метафоризации близок к рассуждениям по аналогии, в основе которой лежит представление о передаче информации между двумя концептуальными областями.

«Фрейм- это описание типизированной ситуации, состоящее из слотов. Каждый слот представляет некоторый тип информации, релевантный для описываемого фрагмента действительности. Релевантность характеристики определяется ее необходимостью для успешной деятельности в выбранном фрагменте конкретной когнитивной системы.

Таким образом, метафорическое значение с когнитивной точки зрения- результат комплекса процедур обработки знаний» [Баранов, Караулов, с. 185-186].

Особенности структурирования исходной понятийной области для концептуальной метафоры дом в политической сфере изложил А.П. Чудинов.

1. Фрейм "Конструкция дома"

Слот 1.1. Общая конструкция здания

Изначальные составляющие здания - фундамент, фасад, стены, крыша, двери, окна, крыльцо и некоторые другие компоненты, функции которых переосмысляются в политической метафоре, формируя важные номинации. Так, фундамент - это необходимая основа, крыша и стены - это граница с внешним миром и одновременно защита от непогоды или нежелательного вторжения, крыльцо и дверь дают возможность выхода и входа; вместе с тем дверь - это защита от нежелательных гостей. Окно обеспечивает внешние связи, визуальную доступность окружающей территории (это "глаз дома"), форточка (и окно в целом) предназначена для проникновения свежего воздуха; вместе с тем окно и форточка могут быть местом несанкционированного проникновения в дом. Прочность современному многоэтажному зданию придают несущие конструкции и межэтажные перекрытия. Ср.:

Фундамент общества - возрождение крестьянства (А. Руцкой); ОРТ и так не хватает ярких ведущих, а тут на время праздников выпали "несущие" элементы конструкции - леонтьевское "Однако" и программа Любимова (А. Архангельский); Веками Россия была стеной для Запада. Минкин вычищает до блеска правительственный фасад демократов (В. Жириновский); Задумайтесь, какую крышу нам обещает Черномырдин? (Б. Федоров); К экономическому краху и обнищанию мы пришли из-за раскрытых настежь границ. Разве можно говорить о порядке в доме, если нет в доме дверей и замков? (В. Жириновский); Я обозначила главные направления в информационных технологиях "Эха Москвы". Именно на них зиждется фундамент идеологической политики станции (Е. Сергиевская).

В риторике использование подобных образов называется обращением к повседневному опыту слушателей: данный аргумент производит впечатление убедительности, соответствия изображаемой картины очевидным правилам мироустройства.

Слот 1.2. Внутреннее устройство здания

Внутреннее устройство дома предполагает выделение функционально специализированных помещений: для жилища - это кабинет, кухня, столовая, спальня (советский человек не очень избалован многообразием помещений в квартире), для офисных зданий - кабинет, коридор, кулуары. В доме обычно есть коридоры и лестницы. Большинство домов в России - многоквартирные, но эти квартиры часто бывают коммунальными, и жильцам приходится тесниться в тесных каморках. Дома в городах обычно состоят из нескольких этажей. Многие из этих элементов могут метафорически использоваться в политической речи. Ср.:

Отношения сверхдержав зафиксированы в довольно узком коридоре возможностей, и без ядерной войны из этого коридора не выйти (М. Соколов); Изобретательство - это здание в пять этажей. И первый этаж - это душевная сила, второй этаж - это здоровый дух, третий этаж - учеба, четвертый этаж - это умение профессионально ставить эксперименты. И наконец, пятое… Это талант (Д. Макаров); Коррупция так пронизала все исполнительные структуры, что стоит потянуть веревочку - и рухнут все верхние этажи президентской власти (передовая газеты "День"); Глядишь, и скромная тетенька с милой улыбкой бочком-бочком - и протиснется в коридоры власти (Н. Алексеева).

Фразы с подобными метафорами могут нести негативную эмотивную оценку, но это, как правило, вовсе не связано с самими метафорами. Одно из немногих исключений: с советских времен в сознании наших граждан важное место занимает образ коммунальной квартиры, и особенно коммунальной кухни. Этот образ оказался удивительно подходящим для метафорического обозначения всевозможных конфликтов. Ср.:

И у Косово, и у Чечни есть сходство с коммунальной квартирой. К жарким баталиям на коммунальной кухне нам не привыкать - хоть со сковородками, хоть с минометами. А что способно решить квартирную проблему? Только расселение. Иначе "соседи" все равно будут лупить сковородками друг друга или "разводящих" (Б. Мурадов); Мир маленький, и в этом сообществе квартир мы должны жить в мире и не гадить друг другу в кастрюли (К. Боровой); Даже "Известия" выразили недоумение кухонно-коммунальными методами воздействия на депутатов (Ю. Нерсесов).

Концепт "коммунальная квартира (коммунальная кухня)" едва ли не единственный в рассматриваемом понятийном поле элемент с ярко выраженной пейоративной эмоциональной оценкой.

Слот 1.3. Обстановка в доме (мебель и т. п.)

В бытовой речи богато представлено образное использование наименований мебели (стол, стул, кровать и койка). В политической речи рассматриваемый слот небогат и ориентирован преимущественно на внутреннее убранство офисных помещений: очень часто метафорически используется только концепт кресло; к этому же слоту можно отнести понятие обстановка. Ср.:

Отцу надоело быть в МИДе, он хотел бы сменить обстановку (А. А. Громыко); Что выкинет новый президент, какие высокопоставленные начальственные седалища соскользнут со своих кресел (И. Стрелков); Роман Абрамович намерен бороться за кресло губернатора Чукотки (Т. Нетреба).

Образ начальственного кресла как символа власти и материальных благ обычно используется в ироничном контексте.

2. Фрейм "Строительство, ремонт и разрушение дома"

Слот 2.1. Строительство дома

Строительство (а сначала проектирование) дома обычно метафорически обозначает создание каких-то политических структур, развитие общества и страны в целом; нередко говорят также о строительстве "общеевропейского дома", мирового правопорядка и даже счастья и согласия. Ср.:

Строительство новой государственности - это наука (В. Овчинников); строительство партии идет не сверху вниз, а снизу вверх (С. Шойгу); Пика своей активности кооперативно-партийное строительство достигло в 1985 году (Ф. Катаев); Я верю, что в России такое общество можно построить (Н. Овчинников); Я не заставлю вас строить ничего, кроме собственного счастья (В. Жириновский).

При всем разнообразии представленных контекстов можно заметить, что идея строительства окрашена преимущественно позитивно: строительство - это обычно надежда на лучшее будущее.

Слот 2.2. Ремонт дома, его перестройка

Ключевая политическая метафора эпохи М. С. Горбачева - перестройка. В ельцинский период эта метафора по отношению к недавнему прошлому использовалась преимущественно иронически. При характеристике новейших процессов предпочитали другие образы. Ср.:

НДР требуется капитальный ремонт, точнее, реконструкция: от правящей когда-то партии после утраты крыши остался только финансовый фундамент да несущие конструкции аппарата (Е. Бокрина); Нам нужна не еще одна подпорка для скомпрометировавшего себя режима, а народная конституция (В. Салов); Партии власти уже не поможет косметический ремонт (Л. Горбунов); Надо голосовать против Ельцина… против срочно подчищаемого и подмазываемого проекта "новой конституции" (С. Шаньгин).

Показательно, что среди реципиентных концептов рассматриваемого варианта модели уже нет государства в целом: партия власти декларировала строительство совершенно нового общества, коммунистическая оппозиция ратовала за возврат к советскому прошлому и уже никто не хотел возвращаться к идеям горбачевской перестройки режима.

Слот 2.3. Разрушение дома

Разнообразные действия властей и предложения оппозиции нередко метафорически номинируются как разрушение дома-государства, традиционных, советских или же демократических ценностей, тех или иных политических и социальных институтов. Ср.:

Экономическая амнистия? Это просто нелепость. На гнилом фундаменте рухнет наше государство (А. Солженицын); Страшновато все-таки родиться в Союзе, выжить в Союзе… и умереть на его обломках (С. Ваганов); Мы имеем дело с изощренным популистом (о Б. Н. Ельцине. - А. Ч.), способным наводить глянец даже на развалины (Т. Плетнева); Если вместо дома будут узкие клетки - страна будет разваливаться (В. Жириновский); Семья - это дом, который рушится каждый день. Сегодня отвалится подоконник, завтра - порог, послезавтра треснуло стекло. Если вы не будете его ремонтировать, он развалится (Н. Маслова).

Отметим, что в современной политической метафоре три рассмотренных слота обладают различным эмотивным потенциалом: со слотом "строительство" чаще связаны положительные эмоции; вызывавший в середине 80-х годов положительные эмоции слот "перестройка и ремонт" сейчас больше ориентирован на иронию, а слот " разрушение" относится к числу выражающих преимущественно боль и агрессию.

Слот 2.4. Строители

В эпоху М. С. Горбачева постоянно упоминались "архитекторы" перестройки (сам лидер страны, Э. А. Шеварднадзе, А. Н. Яковлев и др.) и ее "прорабы", правда, сам руководитель ремонтной бригады чаще именовался "отцом" перестройки. Впрочем, как известно, именно отец семьи традиционно руководил строительством жилища. В ельцинский период работа, похоже, шла уже без детальных планов, во всяком случае, исчезли из активного употребления образы "прорабов", а об архитекторах упоминалось только по отношению к предыдущему этапу развития общества. Ср.:

На днях А. Н. Яковлев побывал в редакции, и речь зашла о "перестройке", звание архитектора которой прочно за ним закрепилось (интервью с А. Н. Яковлевым; АиФ).

3. Фрейм "Жильцы и владельцы дома"

Для человеческого сознания очень значимо противопоставление дома "своего" и "чужого" [Байбурин, 1983; Никитина, Кукушкина, 2000; Цивьян, 1978]. В советскую эпоху "свой" дом - это место проживания, но не обязательно объект владения. С изменением социальной системы все большее значение приобретает вопрос о владении домом. При развертывании рассматриваемого фрейма концепт жильцы метафорически обозначает граждан страны и ее отдельных регионов. Люди, проживающие в доме, могут быть его хозяевами или квартирантами.

Слот 3.1. Жильцы и квартиранты

В начале десятилетия представители самых различных политических партий, говоря о строительстве государства, предполагали, что дом будет общим, подчеркивалась необходимость совместных усилий различных политических сил, что подразумевало одинаковый статус жильцов (то есть народов, партий, отдельных граждан). Признавалась лишь возможность проживания в отдельных квартирах, то есть относительная автономия. Ср.:

Государство - это единый дом с общими стенами и крышей. В нем необходимо соблюдать единые правила (В. Алексеев); Жесткая вертикаль власти не позволит растаскивать федеральную собственность по региональным квартирам (В. Бошков).

Показательно, что о "квартирантах" (то есть проживающих в России иностранцах и просто "не патриотах") упоминали только лидер ЛДПР В. Жириновский и члены его партии. Позднее метафорические образы заметно изменились.

Слот 3.2. Жильцы и владельцы дома

После создания В. Черномырдиным движения "Наш дом - Россия" (в это же время на Урале появилось возглавляемое А. Чернецким движение "Наш дом - наш город") вопрос о России как о доме для ее граждан стал восприниматься несколько иначе. Оппоненты названных политиков начали говорить о незаконной приватизации, о том, что в новом престижном доме место найдется только для определенных групп проживающих, что хозяевами "нашего дома" стали "черномырдинцы-домушники", а не весь народ России. Все чаще заходила речь о необходимости постройки отдельных региональных домов или хотя бы наведения в них порядка. Ср.:

Программа А. Страхова вытекает из поддержки объединения "Наш дом - Россия". Но этот "Дом" - для руководителей всех уровней, коммерческих структур и банковских деятелей (обращение комитета ветеранов Свердловской области, 1996); "Домушникам" удобно жить в своем доме, под крышей хозяина "трубы", а вот что делать остальным? (Н. Веров); За Э. Росселем - желание начать переустройство России с собственного дома, с земли уральской, за ним стремление объединить Россию снизу в единое крепкое, федеративное и правовое государство (А. Гайда).

В результате дальнейшего развертывания модели оказалось, что не всем гражданам удастся поселиться в новом доме или сохранить квартиру в старом, что грозило появлением больших групп "бомжей". Ср.:

Не для того мы преодолевали тоталитаризм, чтобы современные домоуправцы из "нашего дома" по-прежнему нами помыкали, как бомжами в ихнем доме (А. Гайда); Безнравственно заявлять "Наш дом - Россия", записывая тем самым всех в бомжи (М. Салье).

После поражения движения "Наш дом - Россия" на парламентских выборах 1999 года язвительная дискуссия о хозяевах дома, квартирантах и бомжах на общероссийском уровне естественным образом прекратилась, что является еще одним свидетельством решающего влияния политического дискурса на судьбы метафорических моделей.

Рассмотренные материалы показывают, что даже самая традиционная метафорическая модель на новом этапе развития политического дискурса преобразуется, создавая тем самым условия для фиксирования новых элементов в когнитивной деятельности человека. Так, со второй половины 80-х годов наиболее динамично развивались слоты "ремонт дома" (перестройка, ее прорабы и архитекторы), в середине 90-х особую значимость получил вариант рассматриваемой модели "Россия - это наш дом", в результате чего актуализировались образы хозяев дома, квартирантов и бомжей. Одинаково динамичны в полтора последних десятилетия слоты "конструкция здания" (фундамент, стены, крыша, дверь и др.) и "внутренняя планировка дома" (отдельные или коммунальные квартиры, кухня, коридоры, лестницы, просторные комнаты или тесные каморки).

Традиционно метафора дома связана с позитивными прагматическими смыслами: дом - это укрытие от жизненных невзгод, семейный очаг, символ фундаментальных нравственных ценностей; соответственно строительство - это динамика, планы на будущее, стремление сделать жизнь лучше.

Однако в современном российском политическом дискурсе любые метафорические модели могут развертываться таким образом, что акцентируются векторы тревожности, конфликтности, агрессивности [Чудинов].

Таким образом, концептуальная модель «дом» активно используется в российском политическом дискурсе. Эта модель может быть легко трансформирована в зависимости от меняющихся обстоятельств. Очень часто появляются абсурдные, с точки зрения формальной логики, политические контексты.

Так, А. Н. Баранов и Ю. Н. Караулов в своих «Материалах к словарю политической метафоры» (1991) отмечают, наряду с терминами, обозначающими государство как «строение» (с.125, 131-133), а также продуктивными моделями, отражающими реальное положение дел: «Зачем подливать масло в горящий дом?» (М. Горбачев) [Баранов, Караулов, с. 131] и противопоставлением общему дому своего уголка; собственной комнаты коммунальной квартире [Баранов, Караулов, с. 132], где предлагалось «жить своими домами» [Баранов, Караулов, с. 143] и проч., приводят контексты, в которых «перестройка» «живет», «не угасает», а дом, соответственно, «рушится на отдельные комнаты-княжества» [Баранов, Караулов, с. 132-133]. В статье к словарю, А. Н. Баранов приводит пример из речи Э. Шеварнадзе, где тот говорит: «перестройка не позволит себе угаснуть, народ не позволит погаснуть перестройке». Эффект от заключительной фразы министра иностранных дел был потрясающ, однако, если перевести на простой человеческий язык, выходит: «Народ, помоги себе сам!» [Баранов, Караулов, с. 189].

Таким образом, слово является не только результатом мифа, но и в своей потенции способно его творить. В кризисных, переломных ситуациях миф выступает наружу. Кризисы - периоды наиболее интенсивной истории мифологизма, которая в прочие периоды вовсе не затухает, просто становится более вялотекущей. Совокупность потенций слова-мифа и есть его концепт.

Не вызывает сомнений то, что в метафорическом зеркале отражаются обыденные представления человека о понятийной сфере-источнике, то есть то, как человек концептуализирует эту сферу и что при этом он выделяет в ней.

Таким образом, процесс экстраполяции знакомых признаков на все более отдаленные сферы может относиться и к абстрактным сферам, одной из которых является политика. Этот перенос может происходить как от дома, так и на дом. Так, крестьянин изображал элементы Вселенной на крыше своего дома, в то же время представлял мир неким Домом.

Заключение

В настоящей работе мы рассмотрели концепт «ДОМ» в русской языковой и концептуальной картине (модели) мира.

Для достижения намеченных целей нами были преобразованы некоторые существующие подходы, сформулированные рабочие определения.

Как известно, учение о внутренней форме зародилось в работах В. фон Гумбольдта. Суть теории в том, что языки отличаются друг от друга не тем, какие слова, предложения, части речи необходимы для адекватного отражения действительности, а уже тем, как народы, говорящие на том или ином языке, членят ее на элементы.

В русистике эту теорию развивал А.А. Потебня, применив ее по отношению к слову. Однако понятие «внутренняя форма слова» неоднозначно трактуется в современной лингвистической литературе. Объективные проблемы ее понимания осложнены «психологической терминологией», которую использовал А. А. Потебня.

Вопрос о внутренней форме является ключевой проблемой как в теории номинации, так и в теории мотивации.

Ряд ученых считают мотивированность неизбежной тенденцией, лежащей в основе наименования любого объекта (О. Блинова).

Другие авторы, например, Б.А. Серебренников, полагают, что, конечно, мотивированность важна, но лишь для того, чтобы оформить слово, придать ему звуковую оболочку, а так как в основе слова лежит лишь один признак, то он не способен к объективному отражению всех свойств предмета. Следствие этого - забвение внутренней формы слова.

Существует также синхронная трактовка внутренней формы, предполагающая ответ на вопрос: является ли слово мотивированным лексемами современного русского языка. Однако такая трактовка не решает задачу, усложняя ее, поскольку не всегда связь с лексемами современного русского языка очевидна.

Примечательно, что сторонники любого подхода в доказательство своей правоты выбирают «удобные» примеры. Для того же чтобы установить объективную истину, следует рассматривать проблему в рамках какой-либо тематической группы в целом.

Наименования жилых построек являются интересным в этом смысле материалом, ибо образуют одну из самых древних лексических микросистем.

При классификации лексем по их семантике выяснилось, что многие из них не обладают семантической устойчивостью. Значительное количество конкретных наименований жилья демонстрирует очень высокую степень расчлененности данного семантического пространства.

Наиболее характерные признаки, отмеченные в наименованиях жилья,- это темпоральный, с актуализацией семы `временное`, и локативный, а также признаки, указывающие на: материал, субъект, функции, соотношение частей, количество этажей. Отдельные лексемы имеют оценочные значения.

Такая высокая степень семантической расчлененности свидетельствует о четко разработанной структуре концепта «дом» в русском языке. Следует заметить, что сема `постоянное` в значениях наименований жилья, как правило, в словарном толковании не представлена.

Анализ лексем с точки зрения их мотивированности позволил нам установить следующее.

Из рассмотренной обширной группы (115 лексем; при этом, словообразовательное варьирование нами принимается во внимание) мотивированных и немотивированных лексем оказалось примерно равное количество (55 немотивированных и 54 мотивированных). Это говорит о равнозначности в рамках данной тематической группы двух тенденций - с одной стороны - к мотивируемости одних слов другими, а с другой - к изоляции лексем. Две основные точки зрения ученых взаимно дополняют одна другую и соотносятся по модели диалога - образуют фундаментальный принцип; закон номинации.

Из 55-ти немотивированных лексем, 32 исконно русских слова, а 23 названия жилых построек были заимствованы из других языков, в основном, из тюркских (12 лексем).

Такая картина наглядно отражает исторические и культурные связи русского народа.

Во всех мотивированных лексемах актуализируются: локативный(12 лексем), предметно-характеризующий (12), акторный и функциональный (по 9 лексем) признаки. Номинативно маркируются также темпоральный, качественно-характеризующий, квантитативный и реляционный (с актуализацией семы `смежность`) признаки.

Такое многообразие мотивировочных признаков, лежащих в основе номинации, свидетельствует о многовековом опыте оседлой жизни и связанной с ним, весьма развитой технологией строительства, характерной для русского народа.

Большинство наименований кочевого жилья - лексемы-заимствования, что указывает на «нехарактерность» такого образа жизни для восточных славян. Основное же наименование жилья, обозначающее родовое понятие--- лексема дом восходит к и.-е. корню и ничего не обозначает, как просто `дом`, `постоянное, а не временное жилье`.

Эта лексема материализует идею родства по месту «сидения», вообще по месту, которое отныне становится столь же важным, как прежде род. Именно дом стал исходной точкой общности, то есть близости по роду (в пространстве, а не во времени), что стало источником дальнейшего развития семантики слова дом, которое отражено во многих словарях современного русского языка. Замечено, что не понятие о здании легло в основу народного представления о доме, а не исключено, что первично было представление о социальной общности, связанной идеей общего `дома`.

Говоря о внутренней форме языка, В. фон Гумбольдт имел в виду то, что называют теперь концептуальной картиной мира, элементами которой являются концепты.

Если семантика слова отражена в совокупности его лексических значений, то концепт - единица ментальных или психических ресурсов нашего сознания.

В настоящее время существует множество трактовок понятия концепт. С одной стороны - наивно-материалистическая (Кубрякова), с другой -субъективно-идеалистическая (Лихачев). Определением концепта занимается специальная наука - концептология. Все подходы обладают определенной ценностью, так как, при рассмотрении тех или иных сторон концепта, внимание обращается на важность культурной информации, которую он передает. Концепт - единица языка, выражающая специфически-национальное восприятие слова в его основном значении. Национальное восприятие слова существует в виде универсальной, относительно постоянной модели, обусловленной различными пластами культуры, которые представлены в сознании носителя языка априорно. Концепт имеет «слоистое» строение, где разные слои являются результатом, «осадком» культурной жизни. Эти слои следующие: 1) ВФ (этимология) концепта; 2) связанный с ним фольклорный пласт; 3) новейший слой концепта.

Концепт - выражение народного сознания. Модели, отражающие народное, а не элитарное сознание русского человека - это фольклорные формы верования и современная мифология.

В русской фольклорной модели мира дом является ее сакральным центром. Дом осмысляется в русской народной культуре как средоточие таких основных жизненных ценностей, как счастье, достаток, единство семьи и рода, включающее не только живых, но и мертвых. Он воплощает идею рода как делящегося во времени процесса и органической целостности. Дом противопоставлен окружающему миру как пространство закрытое - открытому, внутреннее - внешнему, организованное - неорганизованному, свое - чужому.

Именно дом является одним из ориентиров в обыденной жизни, и не случайно он строился с учетом четырех сторон света. Дом является исходной точкой освоения пространства, своеобразным «центром» окружающего мира.

Будучи в мифологическом видении инобытием чрева матери, дом своим существованием не нарушает гармонию природы, словно вырастает из земли. На значимых частях дома изображаются элементы языческой геоцентрической космогонии (солярные символы). Под дом заложена жертва - тотемный предок. С самого рождения мир осваивается человеком «от себя», по направлению от ближайшего пространства к тому, что существует вне его сознания. Черты первоначального «своего» мира распространяются на все более далекие пространства, а затем освоение продолжается мысленно, путем экстраполяции уже известных параметров на более отдаленные сферы.

Сакральным центром дома является печь, а находящийся возле печи вход в подполье (голбец)- вход в царствие мертвых. Угол возле печи - место обитания покровителя (предка) расположен напротив «красного» (святого) угла. Печь, красный угол, матица и крыша (кров), являясь сакральными центрами жилья, в фольклоре метонимически могли обозначать весь дом. В жанрах устного народного творчества дом, как правило, присутствует в деминутивных формах (домик, избушка, теремок…).

В волшебной сказке дом является отправной точкой сюжета, целью персонажа, а также промежуточным звеном - «избушкой в лесу». Согласно концепции В.Я. Проппа, дом в сюжете отражает наиболее древние, праславянские формы родового строя, уходящие корнями в эпоху раннего энеолита.

Реликты языческих верований сохранились в обрядах и приметах, связанных с домом. Большинство этих примет отражают культ огня, предков, тотемного животного и культ растений и существуют до сих пор. Однако их смысл в настоящее время забывается, утрачивается.

Дом ранее выполнял функцию церкви, где очаг собирал вокруг себя всех членов семьи. Примечательно, что «притягивающей силы» очаг не утратил и в наши дни, когда центром сбора всех членов семьи является кухня. Функция церкви дому приписывалась не напрасно. Первую часть любого праздника русский человек проводит дома с семьей. Такая «домоцентричность» русской жизни порождает русскую «душевность», психологичность, углубленность, задумчивость.

В наше время произошла десакрализация концепта «дом» в народном сознании. Дом, в силу объективных причин, относят к сфере материальных, а не духовных ценностей. Однако концепт, связанный со словом дом, способен проявиться в определенных условиях. Одной из сфер, в которых концептуализируется понятие «дом», является современный политический дискурс. При этом, особенностью мифологизированной интерпретации политического текста является не проникновение в суть происходящего, а упрощенная его трактовка- «наше- не наше», «хорошее- плохое».

В концептуальной метафоре «Государство- это наш дом» элементы дома функционируют по своим внутренним законам, но отображают все-таки политические реалии. Не вызывает сомнений то, что в метафорическом зеркале отражаются обыденные представления человека о понятийной сфере-источнике, то есть то, как человек концептуализирует эту сферу и что он при этом выделяет в ней. Таким образом выходят на поверхность слои мифологизированного сознания.

Последнее можно рассматривать одним из следствий процесса экстраполяции знакомых признаков дома на все более отдаленные сферы - Государство, Мир, Вселенная. Этот процесс может происходить и в противоположном направлении. Изображая элементы Вселенной на торце крыши, крестьянин таким образом приближал к себе неосвоенное пространство; восстанавливал гармонию своих представлений о мире как доме, в котором он находится.

Не удивительно, что человек мыслит себя «домом», вместилищем субстанции - души. С другой стороны, дом и его части отождествлялись им с частями своего тела.

Таким образом, с появлением дома человек придает энтропийному миру черты освоенности, упорядоченности.

Этот же концепт, вероятно, существовал и на уровне этимона. Однако развитие индоевропейского наследства в русском языке не может быть прослежено с помощью материальных следов.

В языковой картине мира, как правило, маркированными являются отклонения от установленного порядка вещей. Эти отклонения представлены мотивированными словами. Немотивированные же наименования концепта дом, видимо, в разных языках обозначают понятия `освоенного`, `принадлежащего человеческой культуре`, своего`, внутреннего`, символизирующего общность рода. Именно это обозначают в европейских языках слова, родственные русским дом-хата-изба. Речь идет здесь не столько о генетическом тождестве, сколько об универсальности понятий, то есть концептов, которые представляют собой в некотором роде «коллективное бессознательное».

Список литературы

Алинеи: Алинеи М. О названиях радуги в Европе (карта 17 лингвистического атласа Европы) // Общеславянский лингвистический атлас, 1984.

Апресян : Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка // Вопросы языкознания, 1995, №1 с.37-67

Артюнова : Артюнова Н. Д. Метафора и дискурс: Вступительная статья // Теория метафоры: Сб. -М., 1990. -512с. С.5-32

Аскольдов : Аскольдов С. А. Концепт и слово // Русская словесность: Антология. -М., 1997.

Байбурин : Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. -Л.: Наука, 1983. -192с.

Батурчева : Батурчева Е. А. Из истории названий жилища // Русский язык в школе, 1999, №3 с.82-84

Блинова, 1972 : Блинова О. И. Лексическая мотивированность и некоторые вопросы региональной лексикологии // Вопросы изучения лексики русских народных говоров, 1972. с. 92-104

Блинова, 1989 : Блинова О. И. Номинация и мотивация // Диалектное слово в лексико- системном аспекте, 1989. с.65-74

Блинова : Блинова О. И. Явления мотивации слов // Приложение- словарь терминов. - Томск, 1984. с.184-189

Бломквист : Бломквист Е. Э. Крестьянские постройки русских, украинцев и белорусов // Восточнослав. этногр. сб. -М., 1956.

Варина : Варина В. Г. Лексическая семантика и внутренняя форма языковых единиц // Принципы и методы семантических исследований. - М., 1976. с. 233-244

Вендина : Вендина Т. И. Словообразование как источник реконструкции языкового сознания // Вопросы языкознания, 2002, №4 с.42-72

Воронин : Воронин Н. Н. Жилище // История культуры Древней Руси. Домонгольский период. - Т. 1. Материальная культура.- М.-Л., 1948. с.204-233

Годинер : Годинер Е. С. Роль системообразующих факторов языка в формировании языковой картины мира // языковаякартина мира: Материалы Всероссийской конференции. - Кемерово, 1995 с. 2-5

Гольдин : Гольдин В. Е. О языковом выражении тематических связей названий построек и их частей в русских говорах // Вопросы теории и методики изучения русского языка. - Саратов, 1965. с.282-290

Гридина, Коновалова : Гридина Т. А. Коновалова Н. И. Роль внутренней формы слова в представлении языковой картины мира // языковаякартина мира: Материалы Всероссийской конференции. - Кемерово, 1995 с.15-23

Гумбольдт : Гумбольдт В фон О различии строения человеческих языков и его влияние на духовное развитие человечества. // Гумбольдт Избранные труды по языкознанию. - М., 1984

Евсина : Евсина Н. А. Архитектурная теория в России 18в. - М., 1975

Ермакова, Земская : Ермакова О. П. Земская Е. А. Сопоставительное изучение словообразования и внутренняя форма слова // Известия АН СССР серия литературы и языка. - Т. 44, №6, 1985

Зеленин : Зеленин Д. К. Восточнославянская этнография.- М.: Наука,1991. -511с.

Зорин : Зорин Н. В. Русская свадьба в Среднем Поволжье 1981 -199с.

Иванов, Топоров : Иванов В. В. Топоров В. Н. Исследования в области славянских древностей. -М.: Наука, 1974.

Иванов : Иванов В. В. Внутренняя форма слова // Русский язык: Энциклопедия. -М., 1979, с.43-44

Капанадзе : Капанадзе Л. А. Номинация // русская разговорная речь. -М.,1973.

Караулов : Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира. /под ред. Караулова Ю.Н. М., 1988.

Кияк : Кияк Т. Р. Мотивированность лексических единиц. -Львов: ВШ, 1988

Колесов, 1976 : Колесов В. В. История русского языка в рассказах. -М.: Просвещение, 1976. -175с.

Колесов, 1986: Колесов В. В. Мир человека в слове Древней Руси -Л., 1986: Комина Е. Б. Мотивация как лингвистическое явление // Семантика и структура слова. -Калинин, 1984, с. 59-64

Костомаров : Костомаров Н. И. Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в 16-и 18 столетиях. -М., 1992.

Кубрякова : Кубрякова Е. С., Демьянова В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. -М., 1996.

Левковская : Левковская К. А. Теория слова, принципы ее построения и аспекты изучения лексического материала -М., 1962.

Лихачев : Лихачев Д. С. Концептосфера русского языка // Русская словесность: Антология. -М., 1997.

Лосев: Лосев А. Ф. Философия имени // Лосев А. Ф. Бытие. Имя. Космос. -М.: Мысль, 1993.

Лотман: Лотман Ю. М. Успенский Б. А. Миф-имя-культура // Лотман Ю. М. Избр. статьи Т.1 -М., 1992.

Маккормак: Маккормак Э. Когнитивная теория метафоры // Теория метафоры: Сб. -М., 1990. -512с. С.358-386

Максимов: Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. -М.: Книга, 1989. -176с.

Мараховская: Мараховская О. Н. К исторической интерпретации лексической карты // Русские говоры. -М., 1975.

Маслов: Маслов Ю. С. Введение в языкознание: Учеб. для филол. спец. вузов - М., 1998. -275с.

Моисеев: Моисеев А. И. Мотивированность слов (мотивированность сложных имен существительных со значением лица в лица в русском языке) // Исследования по грамматике русского языка. -4, -Л., 1963.

Невская : Невская Л. Г. Семантика дома и смежные представления // Балто-славянские исследования-1981г. С.106-121

Никитина, Кукушкина, 2000 : Никитина С. Е. Кукушкина Е. Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах (опыт тезаурусного описания). -М., 2000.

ПВ : Афанасьев А. Н. Поэтические воззрения славян на природу т.1-3 -М., 1995

Постовалова : Постовалова В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. -М.: Наука, 1988.

Потебня : Потебня А. А. Мысль и язык. -Харьков, 1913.

Пропп : Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. -Л., 1986. -365с.

Радченко: Радченко О. А. Понятие языковая картина мира в немецкой философии языка 20 в. // Вопросы языкознания, 2002, №6 -с.140-159

Рут: Рут М. Э. Образная номинация в русском языке. -М.,1992

Рыбаков: Рыбаков Б. А. Язычество древней Руси -М.,1988.

Сахарный: Сахарный Л. В. Некоторые особенности диалектного словообразования // Вопросы фонетики, словообразования, лексики русского языка и методика его преподавания. -Пермь, 1964.

Семиотика: Семиотика: Антология. -М., 2001.

Серебренников, 1977 : Серебренников Б. А. Признаковая номинация // Языковая номинация (общие вопросы). -М., 1977.

Степанов, 1994 : Степанов Ю. С. Пространство и миры- новый, «воображаемый» и прочие // Философия языка: в границах и вне границ. Международная серия монографий. -Харьков, 1994, т.2, с.3-18

Степанов, 1997 : Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. -М., 1997.

Сукаленко : Сукаленко Н. И. Отражение обыденного сознания в образах языкавой картины мира. -К., 1992.

Тарланов : Тарланов З. К. Метод компонентного анализа // Тарланов З. К. Методы и принципы лингвистического анализа (лексика, морфология, словообразование, фонетика): Учебн. пособие по спецкурсу. -Петрозаводск, 1988. -88с.

Топоров : Топоров В. Н. Первобытные представления о мире (общий взгляд) // Очерки истории естественно-научных знаний в древности. -М.: Наука, 1982 с.8-40

Топоров, 1989 : Топоров В. Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток. Запад. Исследования, переводы, публикации. Вып.4. -М.: Наука, 1989. -301с. с.6-17

Торопцев : Торопцев И. С. Лексическая мотивированность (на м-ле современного русск. литературного языка) // Уч. зап. Орловского гос. педагогич. Ин-та. -Т.22, историко-филологический факультет, 1964.

Улуханов : Улуханов И. С. Словообразовательная мотивация и ее виды // Известия АН СССР серия литературы и языка. - Т. 30,вып.1. -М, 1971.

Успенский, 1994 : Успенский Б. А. Избранные труды в 2т., т.1 Язык и культура. -М., 1994.

Успенский: Успенский Б. А. Филологические разыскания в области славянских древностей. -М., 1982.

Филин : Филин Ф. П. О лексиколизированных фонетико-морфологических вариантах слов в русских говорах (опыт исследования) // Лексика русских народных говоров. -М.-Л., 1986. -с.29

Цивьян : Цивьян Т. В. Дом в фольклорной модели мира (на материале балканских загадок) // Тр. по знаковым системам, 10 -Тарту, 1978. с.65-85

Червинский : Червинский П. П. Семантический язык фольклорной традиции. -Ростов, 1989. -224с.

Чудинов: Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале // www. philolog.ru/linguistic/chudinov/html.

Шанский, 1978 : Шанский Н. М. В мире слов. -М.,1978

Шанский, 2002, № 1: Шанский Н. М. В мире слов // Русский язык в школе 2002, № 1

Шанский, 2003, № 5 : Шанский Н. М. В мире слов // Русский язык в школе 2003, № 5

Шведова : Шведова Н. Ю. Теоретические результаты, полученные в работе над русским семантическим словарем // Вопросы языкознания, 1999, №1.

Шмелев : Шмелев Д. Н. О некоторых тенденциях развития современной русской лексики // Развитие лексики современного русского языка. -М., 1965.

Словари и другие источники

Англ.: English-Russian dictionary/ под ред. О.С. Ахмановой М., 1957.

Баранов, Караулов: Баранов А.Н. Караулов Ю.Н. Русская политическая метафора: Материалы к словарю. М., 1991.

Даль:Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: В 4 т. - М.: Русский язык, 1989 - 1991.

ДАРЯ: Диалектологический атлас русского языка: Центр Европейской части СССР Выпю2: Морфология: Комментарии к картам (Букринская И.А. Булатова Л.Н.). 1989.

Дон.:.Словарь русских донских говоров: В 3 т. - Ростов н/Д, 1975-1976

Доп.: Дополнение к Опыту областного великорусского словаря. - СПб., 1858.

ИОС : Иркутский областной словарь. Вып.1-3 Иркутск, 1973-1979.

Исп.: Испано-русский и русско-испанский словарь. Ростов н \Д: Феникс, 2000.

Кубрякова: Кубрякова Е.С. и др. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

МДС: Мотивационный диалектный словарь (говоры Среднего Приобья). Т.1-3. Томск, 1982-1983

ООВС: Опыт областного великорусского словаря. - С-Пб., 1852. - 275с.

ПОСИД: Псковский областной словарь с историческими данными. Вып. 1-8. Л., 1967-1990.

ПРН.:Даль В.И. Пословицы русского народа: В 2 т. - М.: Худож. литература, 1984.

Рыбникова: Рыбникова М.А. Загадки. М., 1932.

СБГ: Словарь брянских говоров. - В. 1-5. - Л., 1976 - 1988 -

СД : Славянские древности: Этнолингвистический словарь, т.1. -М., 1995

СРГН: Словарь русских говоров Новосибирской области. - Новосибирск: Наука, 1979. - 605 с.

СРГП: Словарь русских говоров Прибайкалья. - В. 1-4- Иркутск, 1986 - 1989.

Срезневский: Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. - Т. 1-3. - М., 1893 - 1912.

СРНГ: Словарь русских народных говоров. - В. 1 - 32. - Л., 1965-1998-

СРН-ДРС.: Словарь русской народно-диалектной речи в Сибири XVII - первой половины XVIII вв. - Новосибирск: Наука, 1991.

СРЯ: Словарь русского языка: в 4-х т. /АН СССР, ин-т рус. яз. М., 1981.

ССРНГ: Словарь современного русского народного говора (д. Деулино Рязанского р-на Рязанской обл.). - М.: Наука, 1969. - 612 с.

ТСРЯ: Ушаков Д.Н. Толковый словарь русского языка: В 4 т. - М., 1935 - 1940.

Фасмер:Фасмер М. Этимологический словарь русского языка: В 4 т. - М.: Прогресс, 1987

ЭССЯ: Этимологический словарь славянских языков. Праславянский лексический фонд / Под ред. О.Н. Трубачева. - Вып. 1 - 25. -- М.: Наука, 1974 - 1999.-

ЯОС: Ярославский областной словарь.- Ярославль, 1981-1991.

Страницы: 1, 2, 3, 4