Философия грамматики

ам, где обнаруживается полное тождество (соразмерность) двух понятий, связанных глаголом is, подлежащее и предикатив могут меняться; это имел в виду Китс в своем стихе Beauty is truth; truth, beauty «Красота есть истина; истина - красота». Но, как мы уже видели, полное тождество встречается редко; кроме того, необходимо отметить, что языковая «связка» is не означает и не предполагает тождества; она означает субсумпцию в значении старой аристотелевской логики, которая, таким образом, находится в большем соответствии с грамматикой, чем так называемая логика тождества (Лейбниц, Джевонс, Хэфдинг). По мнению последнего, предложение Peter is stupid «Петр глуп» следует анализировать как «Петр есть глупый Петр»; или, поскольку считается, что содержание предиката воздействует на содержание субъекта, мы получим полное тождество, лишь когда скажем: Stupid Peter is. stupid Peter «Глупый Петр есть глупый Петр». Однако таким образом теряется само существо коммуникации от говорящего к слушателю; из слов is stupid Peter «есть глупый Петр» слушающий не узнает ничего нового по сравнению с тем, что он уже знал с самого начала, и такое предложение поэтому вообще бесцельно. Простой смертный всегда предпочтет формулировку Peter is stupid, посредством которой Петр относится к разряду тех существ (и предметов), которые могут быть названы «глупыми».

В математической формуле А = В не следует считать знак = связкой, а В-предикативом; связку надо вставить перед предикативом equal to В «равно В» (A is equal to В); тем самым эта формула означает: А осмысляется как находящееся среди предметов (возможно, нескольких), которые равны В (независимо от того, означает ли equal только количественное равенство или полное тождество).

В некоторых случаях идиоматического употребления мы, пожалуй, были бы склонны усмотреть в is указание на тождество: То see her is to love her «Видеть ее значит полюбить ее», Seeing is believing «Видеть значит верить». Однако это тождество скорее кажущееся, чем подлинное. Было бы невозможно поменять компоненты местами, поскольку логическое назначение приведенного высказывания сводится к следующему: «видение» немедленно ведет к любви, вере (или вызывает любовь или веру). То же самое находим и в предложении: То raise this question is to answer it «Поднять этот вопрос значит ответить на него « Дети есть дети означает „(Все) дети принадлежат к числу существ, которые характеризуются как дети“ Относительно it is I (me) и эквивалентов этой конструкции в других языках см. „Sprogets Logik“, Kшbenhavn, 1913, стр. 59. и т.д.

Конструкция there is
Выше говорилось о том, что подлежащее предложения является более специальным и более определенным, чем предикатив; в связи с этим можно указать на тенденцию избегать употребления подлежащего с неопределенным артиклем, за исключением тех случаев, когда артикль имеет «родовое» значение, и тем самым обозначается весь вид - понятие вполне определенное. Вместо того чтобы начать рассказ словами A tailor was once living in a small house «Портной однажды жил в маленьком домике», обычно говорят Once upon а time there was a tailor «Однажды жил-был портной» и т.д. Ставя ослабленное there на место, которое занимает обычно подлежащее, мы как бы прячем последнее, относя его на менее важную позицию, потому что оно неопределенно.

Слово there, употребляемое для введения подобных предложений, хотя и пишется так же, как наречие места there, в действительности отличается от него в той же степени, в какой неопределенный артикль отличается от определенного; оно не имеет ударения и обычно произносится с нейтральным гласным [рq] вместо [рF·q]. Неопределенное значение слова there подчеркивается тем, что в одном и том же предложении можно сочетать это слово с (ударенным) наречием места there «там» или here «здесь». За ним следует неопределенное подлежащее: There was a time when… «Было время, когда…»; There were many people present «Присутствовало много народу», There was no moon «Луны не было», There came a beggar «Пришел нищий» и др. Ослабленное there занимает место подлежащего и в конструкциях типа Let there be light «Да будет свет»; on account of there being no money in the box «ввиду того, что в коробке нет денег». Ср. также в современном романе: No other little girl ever fell in love with you, did there?

Неопределенность не всегда выражается формально; так, в предложении There are those who believe it «Есть те, которые верят этому» those является по значению неопределенным (= there are some who «есть некоторые, кто»; sunt qui credunt) и таким образом отличается от определенного those, которым мы начинаем предложение:

Those who believe it are very stupid «Те, кто верит в это, очень глупы». In Brown's room there was the greatest disorder «В комнате Брауна был ужасный беспорядок» = a very great disorder и отличается от The greatest disorder was in Brown's room «Наибольший беспорядок был в комнате Брауна». Заметьте также различный порядок слов в предложениях There [рq] was found the greatest disorder «Был обнаружен ужасный беспорядок» и There [рF·q] the greatest disorder was found «Там был обнаружен наибольший беспорядок», хотя первое предложение может читаться также и с ударным there.

Предложения, соответствующие английским предложениям с there is или there are, в которых утверждается или отрицается существование чего-либо (если бы нам нужен был специальный термин, мы могли бы назвать их «предложениями бытия» - англ. existential sentences), отличаются поразительными особенностями во многих языках. Независимо от того, употребляется или нет для введения таких предложений слово типа there, глагол предшествует подлежащему, а последнее едва ли трактуется грамматически как настоящее подлежащее. В датском языке оно имеет ту же самую форму, что дополнение, хотя и употреблен глагол «есть»: Der er dem som tror, и даже с пассивом - der gives dem. В датском глагол в этой конструкции ставился в единственном числе перед существительным во множественном числе даже в то время, когда различие между формой единственного числа er и формой множественного числа ere еще соблюдалось; в английском языке существует та же тенденция употреблять there's перед формами множественного числа, хотя в литературном языке она и не так сильна, как прежде; в итальянском тоже встречается v'и вместо vi sono.

В русском языке глагол есть в большинстве предложений отсутствует, но в таких предложениях, как Был мальчик, Жила вдова, он всегда стоит в начале. Форма есть - первоначально форма 3_го лица единственного числа - употребляется даже перед существительным во множественном числе, а также и перед местоимениями других лиц (Vondrбk, Vergleichende slavische Grammatik, Gцttingen, 1906, 267); наконец, можно упомянуть любопытную форму Наехало гостей (Berneker, Russische Grammatik, 156).

В древнегреческом языке глагол «есть» не обязательно выражался в обычных предложениях, но в предложениях рассматриваемого типа мы находим esti перед подлежащим all' ouk esti biз phresin, oude tis alkз «Но нет силы в душе и никакой мощи»; ср. Meillet, Mйmoires de la Sociйtй de Linguistique, 14.9.

В немецком языке принята известная конструкция es gibt, которая, конечно, предшествует указанию на то, что существует; это последнее является дополнением к глаголу, хотя в некоторых западнонемецких диалектах оно ставится в именительном падеже и говорят Es geben viele Дpfel «Есть много яблок» - Grimm, Wцrterbuch, IV, 1. 1704; Paul, Deutsche Grammatik, 3. 28.

Во многих языках есть выражения с глаголом «имеет» за которым следует форма, первоначально являвшаяся дополнением, но теперь не всегда отличающаяся от падежа подлежащего: ср. франц. il у а, исп. hay (от ha «имеет» и у «там»), ит. v'ha (в сочетании v'hanno molti «есть много» molti трактуется как подлежащее), южн.-нем. es hat, серб. и болг. ima, совр. гр. ekhei (ср. также Н. Рedersen, Kьhn's «Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung», 40. 137). Китайский язык во всех случаях соблюдает правило, согласно которому подлежащее ставится до глагола, но предложения рассматриваемого типа начинаются с yeщ, первоначально - «иметь»; см. Gabelentz, Chin. Gramm., 144. Финк (Finck, Kьhn's «Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung», 41. 226) транскрибирует то же слово как yu3, например: Yu3 ko lang2 «Однажды жил-был волк», первоначально = has piece wolf.

Здесь можно упомянуть и о некоторых особенностях финской грамматики. Именительный падеж употребляется в финском языке только с определенными подлежащими, к которым причисляются и выражения, обозначающие весь род; если же выражается что-либо неопределенное, употребляется партитив; ср. Viini (им. п.) on pцydдllд «Вино на столе», Viini on hyvдд «Вино (как определенная разновидность вещества) хорошее», Viiniд (партитив) on pцydдllд «На столе есть вино». Так же как и в английском и датском языках, где there и der не употребляются с глаголом, имеющим дополнение, поскольку это как бы предполагает некоторую определенность, финский язык в подобных случаях прибегает к именительному падежу, даже если в предложении подразумевается «некоторые»: Varkaat (или jotkul varkaat, им. п.) varastivat tavarani «Воры (какие-то воры) украли мои вещи», но Varkaita (партитив) tuli talooni «В мою квартиру проникли какие-то воры» (Eliot A Finnish Grammar, Oxford, 1890, 121 и сл.).

Глава XII. Дополнение. Действительный и страдательный залоги (актив и пассив)

Что такое дополнение? Дополнение результата. Подлежащее и дополнение. Взаимность. Два дополнения. Прилагательные и наречия с дополнениями. Страдательный залог. Употребление форм страдательного залога. Средний залог. Активные и пассивные прилагательные. Активные и пассивные существительные. Нексусные существительные. Инфинитивы.

Что такое дополнение?
Очень легко выделить подлежащее, если в предложении имеется только одно первичное слово, например: Джон спал; Дверь тихо открылась; в предложениях, которые содержат два члена, соединенных связкой is или другим подобным глаголом (или которые не имеют глагола, см. гл. IX), как мы видели, более специальным компонентом является подлежащее (первичное слово), а менее специальным - предикатив. Однако во многих предложениях бывает по два (или три) первичных компонента: в таких предложениях один компонент является подлежащим, а другой (или два других) дополнением (или дополнениями); так, в предложениях John beats Paul «Джон бьет Поля», John shows Paul the way, Джон показывает Полю дорогу» John - подлежащее, a Paul и the way - дополнения. В предложениях, содержащих глагол, почти всегда легко найти подлежащее, поскольку оно является тем первичным компонентом, который имеет ближайшее отношение к глаголу в той форме, в какой последний фактически употреблен в предложении. Это применимо как к предложениям только что упомянутого типа, так и к предложениям типа Peter is beaten by John «Петр избивается Джоном», где можно было бы, согласно другим определениям, рассматривать John как подлежащее, поскольку Джон является действующим лицом.

Дополнению были даны самые различные определения. Наиболее распространенным является определение, отмечающее, что дополнение обозначает лицо или предмет, над которым совершается действие. Это определение покрывает многие случаи, например: John beats Paul «Джон бьет Поля»; John frightened the children «Джон напугал детей»; John burns the papers «Джон сжигает бумаги»; однако такое определение трудно применить к бесчисленному количеству других предложений, в отношении которых грамматисты всегда без колебаний говорят о дополнении, например: John burns his fingers «Джон обжигает пальцы» (т.е. «у него болят пальцы от ожога»); John suffers pain «Джон терпит боль» и т.п.

Суит уже давно заметил эту трудность и писал (Collected Papers, 25): «С такими глаголами, как бить, нести и др., винительный падеж, без сомнения, обозначает объект действия, выраженный глаголом, но с глаголами типа видеть, слышать говорить об объекте действия можно только метафорически. Нельзя избить человека, чтобы он не почувствовал этого, однако можно увидеть его без того, чтобы он узнал об этом; во многих случаях «видение» не подразумевает ни действия, ни воли. В таком предложении, как Он боится этого человека, отношения оказываются перевернутыми: грамматический именительный падеж обозначает предмет, подвергающийся действию, а винительный падеж - источник воздействия « В 1918 г. Дейчбейн (Dеutschbein, Sprachpsychologische Studien, 37) вновь обнаружил трудность, которая касается глаголов восприятия: „В случаях типа Я вижу дерево или Я слышу крик чаек едва ли можно, исходя из обычного понимания, говорить о воздействии на объект“. Сам он определил винительный падеж как причинный (каузатив). Кстати сказать, этот термин был бы более приложим к именительному падежу, что согласуется и с его собственными словами: „В винительном падеже стоит то понятие, которое выражает действие какой-либо причины (= именительному падежу). Теперь он считает, что термины причина“ и „результат“ нельзя применять к таким глаголам. От этой трудно-сти он избавляется таким образом: по его мнению, предложения типа Я вижу корабль означали первоначально „Я въемлю в себя корабль как образ“; впо-следствии это было перенесено и на другие случаи ненамеренного восприятия. Дейчбейн не предложил бы такую теорию, если бы не узость обычного определения „дополнения“.. Суит заключает, что во многих случаях винительный падеж вообще не имеет никакого значения; было бы лучше сказать, что он не имеет того значения, которое наблюдается при обычном узком определении дополнения, что его значение варьируется в зависимости от бесконечно разнообразных значений самих глаголов, что можно видеть из следующих примеров: kill the calf «убить теленка» и kill time «убить время»; The picture represents the king «Картина изображает короля»; Не represented the University «Он представлял университет»; It represents the best British tradition «Это представляет лучшую британскую традицию»; run a risk «подвергнуться риску»; run a business «руководить делом»; answer a letter, a question, a person «ответить на письмо, на вопрос, (ответить) кому-либо»; Не answered not a word «Он не ответил ни слова»; pay the bill «оплатить счет»; pay six shillings «заплатить шесть шиллингов»; pay the cabman «заплатить извозчику»; I shall miss the train «Я опоздаю на поезд»; I shall miss you «Я буду скучать по вас»; entertain guests «развлекать гостей»; entertain the idea «вынашивать мысль»; fill a pipe «набить трубку»; fill an office «занимать должность» и т.д. и т.п. (ср. «Sprogets Logik», 83).

Если мы сравним случаи, когда один и тот же глагол употребляется как непереходный (или «абсолютно»), т.е. без дополнения, со случаями его употребления в качестве переходного, т.е. с дополнением Любопытно отметить, что в сомерсетском диалекте (см. Elworthv, Grammar, 191) в зависимости от употребления наблюдаются различия в форме глагола; когда дополнения нет, глагол оканчивается на краткое [i] : [digi], но [dig рq graun]; [ziNi] like a man, но [ziN] the song. Это различие до некоторой сте-пени аналогично различию, существующему в венгерском языке между „субъект-ным“ спряжением, например irok „пишу“, и „объектным“ спряжением, напри-мер irom „пишу“ (с определенным дополнением „это“ и т. п.). Ср. также в креольском языке на острове Маврикии: То manzй „Ты ешь“, То manze pфsson „Ты ешь рыбу“ (Baissac, Йtude sur le patois crйole Mauricien, 42); нечто подобное встречается в баскском языке (см. Uhlenbeck, Karakteristiek, 32)., например, из следующих предложений:

Она поет хорошо	Она поет французские песни
Я написал ему	Я написал длинное письмо
Послать за доктором	Послать мальчика за доктором
Он не курит	Он не курит сигар
Он пьет до обеда	Он пьет вино и т.д.,

то обнаружим, что при дополнении значение глагола будет более специальным. Но как ни важно это наблюдение, оно непригодно для определения дополнения; значение глагола может быть «специализировано» и с помощью других членов предложения, например с помощью предикатива (ср. Troy was great и Troy was; He grows old и He grows) или субъюнкта (He walks fast; He sings loud; He walks three miles an hour; travel third class; ride post-haste).

В некоторых случаях бывает трудно решить, чем является данное слово - предикативом или дополнением. Дополнение во многих случаях опознается по возможности его превращения в подлежащее пассивного предложения. Дополнение теснее связано с глаголом, а предикатив - с подлежащим (к которому он при изменившихся обстоятельствах может быть присоединен в качестве адъюнкта). Таким образом, вполне естественно, что предикативное прилагательное в тех языках, где оно склоняется, согласуется с подлежащим в числе и роде, и что предикатив независимо от того, чем он выражен - существительным или прилагательным, во многих языках ставится в том же падеже, что и подлежащее (в именительном). Нечто среднее между дополнением и предикативом мы встречаем в английском языке при глаголе make (ср. She will make a good wife) и в немецких диалектах при глаголе geben (см. примеры в словаре Гримма, 1702: Welche nit gern spinnen, die geben gute Wirtin; Wцttu en Bildhauer gдwen = Willst du ein Steinmetzer werden).

Субъюнкты («существительные, употребляемые адвербиально») часто сходны с дополнениями, и провести разграничение между этими двумя категориями не всегда легко, например: Не walks three miles «Он идет три мили». Мы не сомневаемся, что stones «камни» в сочетании throw stones «бросать камни» является дополнением к глаголу, но во многих языках здесь употребляется творительный падеж (который в древних германских языках слился с дательным); в древнеанглийском языке слово «бросать» - weorpan могло принимать дательный падеж (teoselum weorpeю «бросает кости»), хотя чаще оно сочеталось с винительным; в древнеисландском находим kasta (verpa) steinum «бросать камнями»; в русском языке глагол бросать управляет или винительным, или творительным падежом. В английском, конечно, уже нет творительного падежа, но можно говорить об «инструментальном дополнении» в таких случаях, как: She nods her head «Она кивает головой», claps her hands «хлопает в ладоши», shrugs her shoulders «пожимает плечами», pointed her forefinger at me «указала на меня указательным пальцем»; ср. также It rained fire and brimstone.

Дополнение результата
Существует один тип дополнения, стоящий особняком и представляющий большой интерес; это - дополнение результата: ср., например, Он построил дом, Она рисует цветы, Он написал письмо, Мышь прогрызла дыру в сыре. Грамматисты, уделяющие внимание этому виду дополнения (в немецкой терминологии - Ergebnisobjekt или effiziertes Objekt в противоположность Richtungsobjekt или affiziertes Objekt), упоминают лишь такие глаголы, как делать, производить, создавать, сооружать и др., при которых вполне очевидно, что дополнение должно быть дополнением результата. Однако они совершенно упускают из виду интересный факт, что один и тот же глагол часто принимает оба вида дополнения без изменения значения, хотя отношения между глаголом и дополнением в обоих случаях совершенно различны. Ср. следующие примеры:

Dig the ground

«Копать землю «

Dig a grave

«Копать могилу «

Bore the plank

«Сверлить доску «

Bore a hole in the plank

«Сверлить отверстие в доске «

Light the lamp

«Зажигать лампу «

Light a fire

«Зажигать огонь «

Не eats an apple

«Он ест яблоко «

The moths eat holes in curtains

«Моль проедает дыры в гардинах «

Hatch an egg

«Сидеть на яйце «

Hatch a chicken

«Высиживать цыпленка «

Roll a hoop

«Катить обруч «

Roll pills

«Скатывать пилюли «

Strike the table

«Ударять по столу «

Strike sparks

«Высекать искры «

Разновидность дополнений результата составляют так называемые «внутренние дополнения», которые я упоминал в разделе о нексусных существительных (dream a strange dream; fight the good fight и т.д., стр. 157). Другую разновидность составляют выражения grope one's way; force an entrance; He smiled his acquiescence и т.п.

Подлежащее и дополнение
Взаимоотношения между подлежащим и дополнением нельзя установить раз навсегда ни чисто логическими рассуждениями, ни каким-либо определением; каждый конкретный случай подлежит особому рассмотрению в соответствии с характером данного глагола. Как подлежащее, так и дополнение являются первичными компонентами, и в какой-то степени мы можем принять положение Мадвига, что дополнение является как бы скрытым подлежащим, или положение Шухардта, что дополнение - это помещенное в тени подлежащее («Sitzungsberichte der Preussischen Akademie der Wissenschaften», 1920, 462). Таким образом, мы видим, что во многих отношениях между подлежащим и дополнением существует некоторое родство.

Если бы это было не так, нам трудно было бы понять частые случаи перехода одного в другое в ходе истории языка: ср. ср.-англ. him (Д = дополнение) dreams a strange dream (П = подлежащее) «Ему снится странный сон», которое с течением времени стало Не (П) dreams a strange dream (Д). Такому превращению, без всякого сомнения, способствовало то обстоятельство, что в огромном большинстве предложений форма первого слова не показывала, что оно является дополнением: ср. The king dreamed… «Королю снилось…» Этот сдвиг вызвал семантическое изменение в глаголе like, который первоначально имел значение «нравиться» (Him like oysters «Ему нравятся устрицы»), а впоследствии стал означать «любить» (Не likes oysters «Он любит устрицы»). В результате такого изменения название лица, занимавшее ранее первое место ввиду его эмоциональной важности, стало теперь занимать это место также и по грамматическим соображениям.

Тогда как в английском и датском языках целый ряд глаголов превратился, таким образом, из «безличных» в «личные», соответствующее изменение в итальянском языке привело к появлению особых местоимений «обобщенного лица» (см. по этому поводу главу, посвященную лицу). Si dice cosм означает буквально «говорится так», нем. Es sagt sich so, но в то же время оно эквивалентно нем. Man sagt so; в результате то, что было сначала дополнением, стало рассматриваться как подлежащее, и наоборот: Si puт vederlo «Это можно увидеть»; это проявляется при изменении числа из Si vendono biglietti, где biglietti является подлежащим, в Si vende biglietti, где оно является дополнением. Обе конструкции употребляются теперь бок о бок: так, у Fogazzaro («Il santo», стр. 291): Pregт che si togliessero le candele, но на стр. 290: disse che si aspettava solamente loro В соответствии с одной теорией, которая, однако, оспаривалась, противо-положный сдвиг произошел в лат. пассиве: первоначально активное *amatur amicos дало впоследствии amantur amici; см. многочисленные статьи, цитируе-мые Бругманом (Brugmann, Ursprung das Scheinsubjekts «es», Leipzig, 1914, стр. 27, прим.)..

Логическим родством подлежащего и дополнения объясняется и тот факт, что время от времени встречаются предложения без подлежащего, но с дополнением: нем. Mich friert, Mich hungert. Однако в огромном большинстве случаев, там, где при глаголе есть только одно первичное слово, оно будет восприниматься как подлежащее и соответственно оформляется или с течением времени будет оформляться именительным падежом, т.е. подлинным падежом подлежащего.

Взаимность
Некоторые глаголы в силу своего значения дают возможность изменить отношения между подлежащим и дополнением на обратные. Если А встречает Б, то Б также встречает А (заметьте, что там, где мы говорим I met an old man «Я встретил старика», немцы обычно, не изменяя, однако, порядка слов, делают подлежащим слово «старик»: Mir begegnete ein alter Mann «Мне встретился старик»). Когда в геометрии одна линия пересекает другую, то и эта другая пересекает первую. Ср. в английском языке: если Mary resembles Ann «Мери похожа на Анну», то и Ann resembles Mary «Анна похожа на Мери»; если Jack marries Jill «Джек женится на Джилл», то и Jill marries Jack «Джилл выходит замуж за Джека». В таких случаях мы часто принимаем оба слова за подлежащие и в качестве дополнения употребляем each other «друг друга»: The old man and I met each other «Старик и я встретились»; The two lines cut one another «Две линии пересекаются»; Mary and Ann resemble each other «Мери и Анна похожи друг на друга»; Jack and Jill marry one another «Джек и Джилл женятся». Взаимность может, конечно, встречаться, если она и не подразумевается в значении самого глагола: А может ненавидеть Б без того, чтобы Б ненавидел А; но если все же Б питает взаимное чувство ненависти, то это можно выразить приведенным выше образом: А и Б ненавидят друг друга. В английском языке для выражения взаимности часто достаточно одного глагола: A and В meet (marry, kiss, fight) «А и Б встречаются (женятся, целуются, сражаются)». В ряде таких случаев в датском языке употребляется форма на - s (прежняя возвратная форма): A og В mшdes, kysses, slеss.

Два дополнения
В одном предложении могут быть два дополнения: Не gave his daughter a watch «Он подарил своей дочери часы». Не showed his daughter the way «Он показал своей дочери дорогу». Не taught his daughter arithmetic «Он обучал свою дочь арифметике» и т.п. (Однако следует заметить, что в предложении They made Brown President «Они избрали Брауна президентом» есть только одно дополнение, а именно - весь нексус, так же как и в предложении They made Brown laugh «Они заставили Брауна смеяться»). В языках с отдельными формами винительного и дательного падежей лицо обычно ставится в дательном падеже, а предмет - в винительном; первое называется косвенным дополнением, второе - прямым. Однако иногда возможен дательный падеж и при одном дополнении, а в некоторых случаях оба дополнения стоят в винительном падеже. Это свидетельствует о том, что различие между дательным и винительным падежами не понятийное, а чисто синтаксическое и обусловлено оно спецификой каждого языка; об этом и об употреблении других падежных форм в функции дополнения см. гл. XIII, посвященную падежу.

На месте падежной формы при выражении косвенного дополнения мы часто находим предлог, который утрачивает свое первоначальное значение - англ. to, романск. а. Сначала он обозначал направление и употреблялся при таких глаголах, как give «давать»; впоследствии сфера его употребления распространилась и на случаи, где значение направления совершенно исключается, например при глаголе deny «отказывать». В испанском языке предлог употребляется даже при прямом дополнении, если оно обозначает лицо. В английском языке иногда встречается идиоматическое употребление предлога on: bestow something on a person «даровать что-либо кому-либо», confer a degree on him «присуждать ему степень» и т.п.

Критерии для определения косвенного и прямого дополнения могут быть различными, даже в пределах одного языка: ср. англ. present something to a person «подарить что-либо кому-либо» и present a person with something «одарить кого-либо чем-либо» (франц. prйsenter quelque chose а quelqu'un). По-французски говорят fournir qch а qqn, а по-английски - furnish someone with something. Здесь можно только кратко упомянуть о тенденции французского трактовать глагол и зависимый инфинитив как один глагол и в связи с этим превращать лицо в косвенное дополнение: Il lui fit voir le cheval «Он показал ему лошадь» (как il lui montra le cheval), но Il le fit chanter «Он заставил его петь «и далее: Je lui ai entendu dire que… «Я слышал, как он говорил, что…«

Если глагол в действительном залоге имеет два дополнения, то одно из них может стать подлежащим соответствующей пассивной конструкции В тагальском языке (Филиппинские острова) существует три страдатель-ных залога; предложению „искать книгу со свечой в комнате“ могут соот-ветствовать три различных образования в зависимости от того, что рассматри-вается как самое важное -- книга, свеча или комната; самое важное ставится в именительном падеже (H. C. v. d. Gabelentz, Ьber das Passivum, 484).. В большинстве случаев подлежащим пассивной конструкции становится прямое дополнение, а некоторые языки совершенно исключают возможность превращения дополнения в дательном падеже в подлежащее пассивной конструкции. Ср., однако, франц. Je veux кtre obйi «Я хочу, чтобы мне повиновались». В английском языке наблюдается все возрастающая тенденция превращать лицо в подлежащее глагола страдательного залога. И это совершенно естественно, поскольку в настоящее время нет формального различия между дательным и винительным падежами и поскольку из эмоциональных побуждений говорящий стремится поставить название лица на первое место. Так, обычно говорят: The girl was promised an apple «Девочке было обещано яблоко»; Не was awarded a gold medal «Он был награжден золотой медалью» и т.п. Грамматисты противодействовали этой тенденции главным образом потому, что они находились в плену у латинской грамматики, но школьные педанты не в состоянии преодолеть живое языковое чутье. Как ни странно, педанты гораздо меньше возражали против конструкций типа: Не was taken no notice of «На него не обратили внимания», которые будут объяснены в одном из следующих разделов.

Прилагательные и наречия с дополнениями
Глаголы - не единственные слова, которые могут принимать дополнения. В английском языке существует ряд прилагательных, которые могут сочетаться с дополнением: Не is not worth his salt «Он никуда не годен», буквально «Он не заслуживает своей, соли»; Не is like his father «Он похож на своего отца»; ср. дат. Han er det franske sprog mњgtig «Он владеет французским языком»; нем. (с род. п.) Er ist der franzцsischen Sprache mдchtig; лат. avidus laudis «стремящийся к похвале»; plenus timoris «полный страха». В английском также встречаются сочетания типа conscious that something had happened; anxious to avoid a scandal, в которых придаточное предложение и инфинитив являются дополнениями. Прилагательные, однако, не могут иметь дополнением существительное, кроме как с предлогом: conscious of evil «сознающий зло», anxious for our safety «беспокоящийся о нашей безопасности». В этих примерах группы of evil, for our safety как целое являются дополнениями в понятийном плане, даже если не признавать их грамматическими дополнениями. То же самое замечание применимо и к предложным группам с of при таких прилагательных, как suggestive «вызывающий мысли», indicative «указывающий» и т.п. В латинском языке существует правило, согласно которому причастия на - ns принимают дополнение в винительном падеже, когда в них сильно ощущается глагольность: amans patriam. Но если они обозначают более постоянное качество, дополнение ставится в родительном падеже (так же, как с прилагательными типа tenax): amans patriae.

Если дополнение стоит при наречии, наречие, как обычно говорят, становится предлогом: см. гл. VI. Заметьте, что немецкий предлог nach «после» есть не что иное, как фонетический вариант наречия nah «близко».

Когда за глаголом следует наречие (предлог) с дополнением, последнее может рассматриваться как дополнение ко всему сочетанию глагол -1 - наречие; отсюда колебания: нем. Er lдuft ihr nach (um ihr nachzulaufen): Er lдuft nach ihr (um nach ihr zu laufen); франц. Il lui court aprиs = Il court aprиs elle. В древнеанглийском He him ?fter rвd (?fterrвd) «Он ехал за ним» жfter можно считать предлогом, стоящим после имени. Заметьте также, что неотделимые дат. (at) efterfшlge, (at) efterstrжbe = отделимым нем. nach (zu) folgen, nach (zu) streben. Отсюда происходят пассивные конструкции, существующие в английском языке: Не was laughed at «Над ним посмеялись», Не is to be depended on «На него можно положиться» и др.

Страдательный залог
В некоторых случаях в наших языках встречаются пары глаголов, находящиеся друг с другом в таких же отношениях, как слова над и под, перед и после, больше и меньше, старше и моложе. К таким случаям можно отнести:

A precedes В = В follows (succeeds) А.

«А предшествует Б» = «Б следует за А».

То, что в первом предложении рассматривается с точки зрения А, во втором рассматривается с точки зрения Б Ср. А продает это Б = Б покупает это у А; таким же образом -- давать и получать; А имеет это = Это принадлежат А..

В большинстве же случаев сдвиг достигается с помощью пассивной конструкции (ср. англ. A precedes В и В is preceded by A). To, что было дополнением (или одним из дополнений) в активной конструкции, становится подлежащим, а то, что было подлежащим в активной конструкции, выражается либо с помощью предложной группы (в английском языке с предлогом by [ранее of]; во французском с предлогом par и de, в латинском с ab и т.д.), либо просто падежной формой (творительный или отложительный падеж).

Это можно изобразить формулой, обозначив подлежащее буквой П, дополнение - буквой Д, глагол - буквой Г, действительный залог - буквой а (актив), страдательный залог - буквой п (пассив), а «конвертированное подлежащее» - буквой К:

П	Га	Д		П	Гп	К
Jack	loves	Jill	==	Jill	is loved	by Jack
«Джек	любит	Джилл «		«Джилл	любима	Джеком «

Таким образом:

Jack: Па = Кп

Jill: Да = Пп

В английской грамматике для обозначения действительного и страдательного залогов употребляются термины active и passive voice (франц. voix). Джеймс (William James, Talks to Teachers, стр. 152) рассказывает, как один из его родственников пытался объяснить маленькой девочке, что такое страдательный залог: «Suppose that you kill me: you who do the killing are in the active voice, and I, who am killed, am in the passive voice». «But how can you speak if you're killed?» - сказала девочка. «Oh, well, you may suppose that I am not quite dead!» На следующий день девочку спросили в классе о страдательном залоге, и она сказала: «It's the kind of voice you speak with when you ain't quite dead!» Этот анекдот свидетельствует не только о грубых ошибках, которые возможны при обучении грамматике (абсурдные примеры, глупые объяснения), но и о несовершенстве традиционного термина voice. Некоторые грамматисты в Германии и в других странах употребляют латинское слово genus (genus verbi). Однако оно неудобно, потому что употребляется и для обозначения грамматического рода (genus substantivi). Лучше всего, пожалуй, было бы употреблять термин turn («оборот») и говорить active and passive turn «активный и пассивный оборот». Без слов «активный» и «пассивный» вряд ли можно обойтись, хотя и они могут привести к недоразумениям: даже в работах видных ученых можно иногда найти такие высказывания, что глаголы страдать, спать, умирать следует называть скорее пассивными, чем активными, или что лат. vapulo «меня бьют» должно считаться пассивным, несмотря на форму действительного залога, или что нет ничего активного в предложениях А видит Б и А любит Б. Такие рассуждения исходят из ошибочного представления, будто активность и пассивность в лингвистическом смысле соответствуют телесной или духовной активности и пассивности; эта ошибка сходна с упомянутой нами другой ошибкой, связанной с определением дополнения.

Здесь и во всех других случаях необходимо разграничивать синтаксические и понятийные категории. Каким является глагол в синтаксическом смысле - активным или пассивным - зависит только от его формы; но одна и та же мысль иногда может быть выражена действительной, иногда страдательной формой: A precedes В = A is followed by В; A likes В = A is attracted by В. Латинская форма страдательного залога nascitur «рождается» уступила место французской форме действительного залога naоt, имеющей то же значение. На английский язык она передается то формой страдательного залога is born «рождается», то формой действительного залога originates «происходит», comes into existence «появляется». То обстоятельство, что лат. vapulo переводится на другие языки формами страдательного залога, не меняет его грамматически активного характера; а гр. apothnзskei в равной степени остается активным и в том случае, когда мы передаем его английским is killed «убит» (если после него стоит hupo = англ. by), и тогда, когда мы просто говорим dies «умирает». В самих понятиях нет ничего такого, что позволило бы навесить на глаголы ярлыки «активный» и «пассивный». И все же активность и пассивность можно считать не только синтаксическими, но и понятийными категориями. Но при этом следует говорить о значении каждого конкретного глагола в отдельности, и, что очень важно, только в том случае, когда происходит транспозиция в отношениях между подлежащим (и дополнением, если таковое имеется) и глаголом. Jill is loved by Jack «Джилл любима Джеком» и Es wird getanzt «Танцуют» являются пассивными и в синтаксическом и в понятийном отношении, поскольку подлежащие в них отличны от подлежащих в предложениях Jack loves Jill «Джек любит Джилл» и Sie tanzen «Они танцуют». В других случаях существует несоответствие между синтаксическим и понятийным активом и пассивом. Так, возьмем два предложения: Не sells the book «Он продает книгу» и The book sells well «Книга продается хорошо». Активная форма sells в первом предложении является понятийным активом, а в последнем - понятийным пассивом, поскольку то, что в одном предложении служит дополнением, в другом является подлежащим. Точно так же встречаются и другие глаголы (в одних языках меньше, в других больше), которые употребляются и в качестве понятийного актива и в качестве понятийного пассива, например:

Persia began the war «Персия начала войну»;

The war began «Война началась».

Другие примеры из английского языка: Не opened the door «Он открыл дверь» и The door opened «Дверь открылась»; Не moved heaven and earth «Он сдвинул (потряс) небеса и землю» и The earth moves round the sun «Земля движется вокруг солнца»; roll a stone «катить камень» и The stone rolls «Камень катится»; ср. также turn the leaf - The tide turns; burst the boiler - the boiler bursts; burn the wood - the wood burns и т.п.

Гораздо реже встречаются формы страдательного залога, которые допускали бы такое двоякое употребление. Дат. mindes имеет форму страдательного залога; обычно оно означает «помнить» и может тогда считаться понятийным активом; однако, когда оно употребляется, как это иногда бывает, в смысле «помнится» (Det skal mindes lжnge), оно представляет собой понятийный пассив; подобным же образом говорят: Vi mе omgеs ham med varsomhed «Мы должны обращаться с ним осторожно» и Han mе omgеs med varsomhed «С ним следует обращаться осторожно». Другие случаи понятийного пассива, не выраженного формой, можно встретить в отглагольных существительных и инфинитивах.

В этой связи надо упомянуть об одной черте грамматического строя некоторых менее известных языков, которая, по мнению ряда авторов, проливает свет на более ранние стадии развития нашей семьи языков - мы имеем в виду различение активного или переходного падежа (casus activus или transitivus) и пассивного или непереходного (casus passivus или intransitivus) падежа. В эскимосском языке одна форма, оканчивающаяся на - р, употребляется в качестве подлежащего переходного глагола (когда в этом предложении есть дополнение), а другая употребляется либо в качестве подлежащего непереходного глагола, либо в качестве дополнения переходного глагола:

Nan·o(q) Pe·lip takuva· = «Пеле увидел медведя»;

Nan·up Pe·le takuva· = «Медведь увидел Пеле»;

Pe·le o·mavoq = «Пеле живет»;

Nan·o(q) o·mavoq = «Медведь живет».

Ср. употребление в родительном падеже: Nan·up niaqua Pe·lip takuva «Пеле увидел голову медведя»; Nan·up niaqua angivoq «Голова медведя была большая»; Pe·lip niaqua nan·up takuva· «Медведь увидел голову Пеле».

Сходные правила существуют в баскском языке, в некоторых языках Кавказа и в ряде языков американских индейцев. На этом основании было выдвинуто предположение, что в индоевропейском праязыке существовала, с одной стороны, форма на - s, которая употреблялась в качестве активного падежа (субъектного или притяжательного) только от названий одушевленных существ (мужского и женского рода), и, с другой стороны, форма без окончания или с окончанием - m, которая употреблялась в качестве пассивного или объектного падежа, служила также подлежащим непереходных глаголов и постепенно стала употребляться как форма именительного падежа от названий неживых предметов (средний род). Падеж на - s позже расщепился на два падежа - именительный и родительный, причем последний в некоторых случаях характеризовался особенностями ударения, а иногда дополнительным суффиксом. Однако первоначально он обозначал не столько обладание как таковое, сколько очень тесное естественное единство и взаимосвязь Uhlenbeck, „Indogermanische Forschungen“, 12.170; Kьhn's „Zeitschrift fьr vergleichende Sprachforschung“, 39. 600, 41. 400, Karakt.k.bask. gramm., 28, Amsterdam, Acad. Verslagen, изд. 5-е, ч. 2, 1916; Holger Pedersen, Kьhn's „Zeifschrift fьr vergleichende Sprachforschung“, 40. 151 и сл.; Schuchardt, „Indogermanische Forschungen“, 18. 528, Berlin, Acad.,1921, 651. Другие взгляды высказывали Finck, Berlin Acad., 1905, Kuhn's „Zeitschrift fьr verglei-chende Sprachforschung“, 41. 209 и сл. и Sapir, „International Journal of Ame-rican Linguistics“, т. I, 85..

Нетрудно заметить, что такие гипотезы помогают объяснить ряд особенностей нашей системы грамматического рода, а также системы падежей. Об этом следует помнить, когда пойдет речь о «субъектном» родительном падеже, хотя, как мы увидим, он употребляется не только в сочетании с существительными, образованными от переходных глаголов, но и с существительными от непереходных и пассивных глаголов, и его нельзя отграничить от «объектного» родительного падежа.

Употребление форм страдательного залога

Мы употребляем формы действительного или страдательного залога в зависимости от того, из какого первичного компонента предложения мы исходим: Jack loves Jill и Jill is loved by Jack в основном означают одно и то же, но они не во всех отношениях полностью синонимичны; поэтому наличие обеих конструкций не является излишним. Как правило, лицо или предмет, который находится в центре внимания в данный момент, становится подлежащим предложения, а глагол должен получать соответственно то форму действительного, то форму страдательного залога. Если проанализировать все случаи употребления страдательного залога, встречающиеся в связном тексте, то можно обнаружить, что чаще всего выбор страдательного залога определяется одной из следующих причин:

1) Активное подлежащее неизвестно или не может быть легко установлено: ср. Не was killed in the Boer war «Он был убит в бурскую войну»; The city is well supplied with water «Город xoрошо снабжается водой»; I was tempted to go on «Я чувствовал искушение продолжать»; The murderer was caught yesterday «Убийца был пойман вчера»: здесь факт задержания убийцы гораздо более важен, чем указание на то, какой полицейский его задержал. Очень часто активное подлежащее представляет собой «обобщенное лицо»: it is known «известно» = франц. on sait. В предложении The doctor was sent for «Послали за доктором» не упоминается ни тот, кто послал, ни тот, кого послали за доктором.

2) Активное подлежащее выясняется из контекста: His memory of these events was lost beyond recovery «Воспоминание об этих событиях было у него безнадежно утрачено»; She told me that her master had dismissed her. No reason had been assigned; no objection had been made to her conduct. She had been forbidden to appeal to her mistress и т.д. «Она сказала мне, что хозяин ее уволил; не было дано никакого объяснения; по поводу ее поведения не было высказано никаких претензий. Ей даже запретили обратиться к хозяйке».

3) Может быть и другая причина, в силу которой не упоминается активное подлежащее, - соображения такта, или деликатность; так, например, часто избегают местоимения 1_го лица, особенно в письменной речи: Enough has been said here of a subject which will be treated more fully in a subsequent chapter «Здесь было достаточно сказано о том, что будет рассмотрено полнее в одной из следующих глав». В шведском языке страдательные конструкции часто употребляются для того, чтобы избежать громоздких заменителей личных местоимений 2_го лица: Цnskas en tдndstick? «Хотите спичку?»; Finns inte en tдndstick? «Нет ли у вас спички?«

Ни в одном из этих случаев не упоминается активное подлежащее, а во многих языках, на что нередко указывалось, отсутствие активного подлежащего в пассивных предложениях является правилом (арабский, латышский, древнелатинский; Wасkernagel, Vorlesungen ьber Syntax, Basel, 1920, 143). Подсчеты, произведенные некоторыми из моих учеников, уже давно показали мне, что от 70 до 94 процентов пассивных предложений, употребляемых различными английскими писателями, не содержат никакого упоминания об активном подлежащем.

4) Даже тогда, когда активное подлежащее указано («конвертированное подлежащее»), предпочитают пассивную конструкцию, если говорящий больше интересуется пассивным подлежащим, чем активным: The house was struck by lightning «В дом ударила молния»; His son was run over by a motor car «Его сына переехал автомобиль».

5) Пассивная конструкция может облегчить соединение одного предложения с другим: Не rose to speak and was listened to with enthusiasm by the great crowd present «Он поднялся, чтобы говорить, и был с воодушевлением выслушан собравшейся большой толпой».

Во многих языках употребление форм страдательного залога подвергается определенным ограничениям, которые не всегда легко объяснить. Глагол have (have got) «иметь» в своем основном значении редко употребляется в страдательном залоге (хотя и может употребляться так: This may be had for twopence at any grocer's «Это можно купить за два пенса в любом бакалейном магазине»). Педанты иногда возражают против предложений типа This word ought to be pronounced differently «Это слово должно было бы произноситься иначе» (потому что слову не присуще чувство долга!) или Her name will have to be mentioned «Ее имя должно быть упомянуто». В некоторых языках непереходные глаголы в формах страдательного залога вполне обычны: ср. лат. itur, itum est, curritur, нем. es wird getanzt, даже «Was nьtzte es auch, gereist muЯte werden; man muЯte eben vorwдrts, solange es ging» (Ch. Bischoff), дат. der danses, her mе arbejdes. Однако в английском и во французском языках такие случаи не встречаются.

Средний залог
О «среднем залоге» в том смысле, в каком мы находим его, например, в греческом языке, нет необходимости говорить много, поскольку он не имеет самостоятельной понятийной характеристики: иногда его значение чисто возвратное, т.е. он обозначает тождество подлежащего и (невыраженного) дополнения, иногда он подразумевает более неопределенное указание на подлежащее, иногда этот залог является чисто пассивным по значению, а иногда его с большим трудом удается отличить от обычного актива. У ряда глаголов средний залог имеет особые семантические оттенки, которые нелегко определить.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21