Философия грамматики

Грамматическая терминология, предложенная здесь, согласно которой разделение на три ранга трактуется как отличное от разделения на существительные, прилагательные и наречия, во многих отношениях предпочтительнее, чем путаная и противоречивая терминология, которую мы находим во многих грамматических работах. В значении, соответствующем моим трем рангам, часто употребляются слова «субстантивный», «адъективный», «адвербиальный» или говорится, что то или иное слово «употреблено адвербиально» и т.п. (см., например, New English Dictionary о выражении a sight too clever). Некоторые откровенно называют what «что», «какой» или several «несколько» в одном случае существительными, а в другом - прилагательными, хотя дают оба слова под заголовком «местоимение» (Wendt). Фальк и Торп (Falk & Torp) норв. sig называют субстантивным возвратным местоимением, a sin - адъективным. возвратным местоимением, но последнее субстантивно в сочетании hver tog sin, sе tog jeg min. Многие ученые говорят о «приименном родительном» (=адъюнкту) в противоположность «приглагольному родительному» (adverbial genitive), однако последнее выражение некоторыми, хотя и не всеми, употребляется только в применении к родительному падежу при глаголе. В книге, «The King's English» для субъюнктных групп и подчиненных предложений употребляется термин «адвербиалии», но я, кажется, никогда не встречал терминов «адъективалии» и «субстантивалии» в применении к адъюнктам и первичным словам. Моему термину «первичное прилагательное» соответствуют следующие термины: субстантивное прилагательное, субстантивированное прилагательное, абсолютное прилагательное, прилагательное в абсолютном употреблении (но слово «абсолютный» употребляется также и в совершенно иных значениях, например «абсолютный отложительный падеж»), квази-существительное (ср. New English Dictionary, the great), свободное прилагательное (Sweet, New English Grammar, § 178, о нем. die Gute), прилагательное, частично превратившееся в существительное (там же, § 179, о the good), эквивалент существительного, Онионс (Onions, An Advanced English Syntax, London, 1904, § 9) употребляет последнее выражение: между прочим, он применяет термин «эквивалент прилагательного» к «существительному в функции приложения», например: Simon Lee, the old huntsman «Симон Ли, старый охотник», или к существительному, или отглагольному существительному - компоненту сложного существительного, например: cannon balls. В сочетании a lunatic asylum «психиатрическая больница», по его мнению, lunatic является существительным (и это правильно: ср. форму множественного числа lunatics), но это существительное он называет «эквивалентом прилагательного»; следовательно, он должен сказать, что в сочетании sick room «комната больного» слово sick является прилагательным, которое представляет собой эквивалент существительного (§ 9.3), но этот эквивалент существительного должен в то же самое время быть эквивалентом прилагательного в соответствии с его рассуждениями в § 10.6!. Вот пример «упрощенной» единообразной терминологии в серии Зонненшейна. Ср. «Modern English Grammar», II, 12. 41. London в сочетании the London papers «лондонские газеты» называют эквивалентом прилагательного, a the poor в самостоятельном употреблении - эквивалентом существительного; таким образом, в сочетании the London poor «лондонские бедные» существительное должно быть эквивалентом прилагательного, а прилагательное - эквивалентом существительного. Некоторые говорят, что в сочетании the top one «верхний» существительное сначала адъективировано, а затем субстантивировано, и что оба эти превращения связаны со словом one. Ср. «Modern English Grammar», II, 10.86: по моей системе top всегда остается существительным, но здесь оно служит адъюнктом к первичному слову one. Моя терминология также значительно проще, чем терминология, например, грамматики Поутсмы, где мы находим такие обозначения, как «атрибутивный отыменный адъюнкт, состоящий из существительного или местоимения с предшествующим предлогом», вместо моего термина «предложные (групповые) адъюнкты «(Поутсма употребляет слово адъюнкт в более широком значении, чем я).

Теперь мы можем по достоинству оценить то, что Суит высказал в 1876 г. («Collected Papers», Oxford, 24): «Есть одно любопытное обстоятельство, которого до сих пор не замечали грамматисты и логики: определение существительного, строго говоря, относится только к именительному падежу. Косвенные падежи в действительности являются атрибутивными словами, а флексия, - в сущности, не что иное, как средство превращения существительного в прилагательное или наречие. Это совершенно ясно в отношении родительного падежа… Так же ясно, что noctem в сочетании flet noctem является чистым наречием времени». Однако Суит не поместил в своей книге «Anglo-Saxon Grammar» родительный падеж существительных в раздел прилагательных и, конечно, правильно сделал, поскольку то, что он говорит, - это только половина истины: косвенные падежи являются средствами превращения существительного, которое в именительном падеже представляет собой первичное слово, во вторичное слово (адъюнкт) или третичное слово, но существительное все же остается существительным. Есть определенное соответствие между тройным делением на существительное, прилагательное, наречие и тремя рангами; с течением времени очень часто адъюнктные формы существительного переходят в настоящие прилагательные, а субъюнктные формы - в наречия (предлоги и т.п.); однако это соответствие лишь частичное, а неполное. Классификация «по частям речи» и классификация «по рангам» отражают две различных точки зрения на одно и то же слово или одну и ту же форму: сначала их можно рассматривать с точки зрения того, что они представляют сами по себе, а затем с точки зрения их сочетания с другими словами.

Глава VIII. Юнкция и нексус
Адъюнкты. Нексус.

Адъюнкты
Теперь мы переходим к рассмотрению функции адъюнктов: для какой цели адъюнкты присоединяются к первичным словам?

Следует различать несколько разрядов адъюнктов.

Самыми важными из них являются адъюнкты, которые можно было бы назвать ограничительными, или квалификативными: их функция состоит в ограничении первичного слова, т.е. в ограничении числа предметов, для обозначения которых оно может быть употреблено, иначе говоря, для специализации и уточнения. Так, слово красный в сочетании красная роза ограничивает применение слова роза одним конкретным подразрядом; оно специализирует и определяет розу, о которой я говорю, исключая белые и желтые розы; таким же образом обстоит дело и в других случаях: Наполеон Третий, новая книга, исландские крестьяне, бедная вдова и т.п.

Если вспомнить, что такие примеры приводились выше в подтверждение тезиса о большей специализации существительных по сравнению с прилагательными, может возникнуть вопрос: нет ли противоречия между тем, что мы говорили выше, и тем, что мы утверждаем сейчас? Однако при более близком рассмотрении можно видеть, что вполне естественно, когда менее специальный термин употребляется для дальнейшего уточнения того, что уже само по себе является до некоторой степени специализированным: способ, каким достигается большая степень специализации, аналогичен способу, каким выходят на крышу здания при наличии лестниц: если одной лестницы недостаточно, берут самую высокую лестницу, которая имеется в распоряжении; к ней привязывают следующую по величине; если и этого оказывается недостаточно, добавляют третью по величине и т.п. Точно то же происходит и со словом вдова: когда оно не является достаточно специальным, добавляют слово бедная. И хотя оно менее специально, чем вдова, тем не менее, при его добавлении возникает возможность достичь более высокой степени специализации; если же и это оказывается недостаточным, добавляется субъюнкт очень, имеющий гораздо более общее значение, чем слово бедная. Вдова - по своему значению специально, бедная вдова - более специально, а очень бедная вдова - еще более специально; однако очень представляет собой менее специальное слово, чем бедная, а бедная менее специально, чем вдова.

Хотя имена собственные и специализированы в высшей степени, все же возможна их дальнейшая специализация с помощью адъюнктов. Молодой Бернс либо означает иное лицо, чем старый Бернс, либо, если говорящий (и слушатель) имеют в виду одно и то же лицо, специально подчеркивает его молодость (в этом случае оно выпадает из числа ограничительных адъюнктов; ср. ниже, стр. 126).

Среди ограничительных адъюнктов следует упомянуть некоторые, имеющие местоименный характер. Слова this и that в сочетании this rose, that rose отличаются от других адъюнктов тем, что они не являются ни в какой мере описательными: единственное их назначение - специализация, независимо от того, сопровождаются ли они указательным жестом или нет. То же относится и к так называемому определенному артиклю the, который правильнее было бы называть определяющим или выделяющим артиклем; он представляет собой наименее специальный из всех адъюнктов; и все же он специализирует больше, чем большинство других слов, в такой же мере, как англ. this или that (определенный артикль представляет собой фонетически ослабленную форму местоимения that). В сочетании the rose слово rose ограничивается одной определенной розой, которую я имею в виду в данный момент и которую должны иметь в виду и вы, или потому, что она была только что упомянута, или потому, что ситуация в целом указывает именно на эту розу. Ср. Shut the door, please «Прикройте, пожалуйста, (данную конкретную) дверь». В то время как слово king «король» само по себе может быть применено к сотням людей, the king является в такой же степени определенным, как и имя собственное: если оно употреблено в середине рассказа или разговора о конкретном короле, тогда имеется в виду именно этот король; в остальных случаях будет подразумеваться «наш король», нынешний король страны, в которой мы живем. Но ситуация может измениться, а тогда и определяющая роль артикля автоматически меняется. The King is dead. Long live the King! «Король умер. Да здравствует король!» (Франц. Le roi est mort. Vive le roi!) В первом предложении упоминается один король, которого слушающие еще полагают живым, а во втором предложении подразумевается уже другое лицо - законный наследник первого. Точно так же обстоит дело в случаях типа The Doctor said that the patient was likely to die soon «Доктор сказал, что пациент, вероятно, скоро умрет»; аналогичны и примеры, приведенные Суитом («New English Grammar», § 2031), в которых он усматривает «артикль уникума»: the Devil «дьявол» (почему он говорит, что a devil имеет другой смысл?), the sun «солнце», the moon «луна», the earth «земля» и т.п. (аналогично: Deutschbein, System der neuenglischen Syntax, Cothen, 1917, 245). Действительно, нет никаких оснований выделять разряд «лиц и предметов, которые представляют собой уникумы».

Но это не единственная функция определенного артикля. В таких случаях, как the English. King «английский король», the King of England «король Англии», the eldest boy «старший мальчик», the boy who stole the apples «мальчик, который украл яблоки» и т.п., адъюнкты, выделенные курсивом, сами по себе достаточны для того, чтобы выполнять индивидуализирующую роль, и артикль, хотя его и требует установившееся употребление, может поэтому рассматриваться как логически излишний не только в английском, но и в других языках. Пожалуй, его можно было бы назвать артиклем дополнительного определения. Соотношение между the King и the English King аналогично соотношению между he, they в самостоятельном употреблении, когда их вполне достаточно для обозначения лица или лиц, на которые указывает ситуация (Не can afford it «Он может позволить себе это», They can afford it «Они могут позволить себе это»), и теми же самыми местоимениями, когда они определяются относительными предложениями (Не that is rich can afford it «Тот, кто богат, может позволить себе это», They that are rich can afford it «Те, кто богаты, могут позволить себе это»). Ср. также два случая употребления the same, с одной стороны, без сопровождающих слов, в значении «то же самое лицо или предмет, который был только что упомянут»; с другой - в сочетании с определительным предложением: the same boy as (или that) stole the apples «тот самый мальчик, который украл яблоки». Однако, как отмечается в «Оксфордском словаре», определенный артикль при слове same часто обозначает неопределенный предмет, например: All the planets travel round the Sun in the same direction «Все планеты вращаются вокруг Солнца в одном и том же направлении»; в этом смысле во французском языке употребляется неопределенный артикль (deux mots qui signifient une mкme chose «два слова, которые обозначают один и тот же предмет»); англичане часто говорят one and the same «один и тот же», где one «один», так сказать, нейтрализует определенный артикль; так же обстоит дело и в других языках: лат. unus et idem, гр. (ho) heis kai ho autos, нем. ein und derselbe, дат. een og samme (N.В.: без определенного артикля Здесь не место для подробного изложения часто причудливых случаев употребления определенного артикля, которое бывает различным в различных языках и даже в одном и том же языке в различные столетия. Иногда упот-ребление артикля обусловливается чистой случайностью; например, англ. at bottom „на дне“ представляет собой более раннее at the (atte) bottom -- здесь артикль исчез в результате общеизвестного фонетического процесса. Любопытные, хоть и не вполне убедительные, теории по поводу возникновения и распространения артикля во многих языках находим у Шютте (G. Schьttе, Jysk og шstdansk artikelbrug, Videnskabernes selskab, Copenhagen, 1922). Было бы интересно исследовать, какими способами выражают определенность языки, не имеющие определенного артикля. В финском языке, например, различие между имени-тельным и партитивным падежами часто соответствует различию между опре-деленным артиклем и неопределенным (или отсутствием артикля): Linnut (им. п.) ovat (мн. ч.) puusa „Птицы (находятся) на дереве“; Lintuja (партитивный) on (ед. ч.; так бывает всегда, когда подлежащее стоит в партитиве) puusa „На дереве есть птицы“ Ammuin linnut „Я застрелил птиц“, Ammuin lintuja „Я застрелил некоторых птиц“ (Eliot, A Finnish Grammar, Oxford, 1890, стр. 131. 126). Партитивный падеж, однако, больше соответствует французскому „партитивному артиклю“, чем финский именительный падеж -- английскому определенному артиклю.).

Адъюнкт, представляющий собой родительный падеж или притяжательное местоимение, всегда ограничивает, хотя и не всегда в такой степени, как определенный артикль. My father «мой отец» и John's head «голова Джона» являются предельно определенными и индивидуализированными, поскольку у человека может быть только один отец и одна голова. Но что можно сказать о сочетаниях my brother «мой брат» и John's hat «шляпа Джона «? У меня может быть несколько братьев, а Джон может обладать не одной шляпой, и все же в большинстве случаев эти выражения будут поняты как совершенно определенные. My brother arrived yesterday «Мой брат прибыл вчера», Did you see my brother this morning? «Вы видели сегодня утром моего брата?», John's hat blew off his head «У Джона слетела шляпа» - в каждом случае ситуация и контекст покажут, который из моих братьев имеется в виду, а в последнем предложении подразумевается, конечно, конкретная шляпа, которую Джон надел в данном случае. Но такой степени определенности нет, если эти выражения употребляются в предикативе: когда представляют кого-нибудь и говорят This is my brother «Это мой брат» или когда говорят This is not John's hat «Это не шляпа Джона», то рассматриваемые слова могут иметь неопределенное значение: «один из моих братьев» и «одна из шляп Джона». В немецком языке препозитивный родительный падеж привносит значение определенности (Schillers Gedichte «стихотворения Шиллера»), но постпозитивный такого значения не привносит. Поэтому можно сказать einige Gedichte Schillers «некоторые стихотворения Шиллера» и необходимо употребить определенный артикль (die Gedichte Schillers «стихотворения Шиллера»), если необходима та же степень определенности, что и при употреблении препозитивного родительного падежа. Артикль необходим и при употреблении предложной группы вместо родительного падежа: die Gedichte von Schiller «стихотворения Шиллера»; также и в других языках: the poems of Schiller, les poиmes de Schiller, i poemi dello Schiller.

В некоторых языках можно употребить притяжательное местоимение с частично ограничительным значением. В средневерхненемецком можно было сказать ein sоn bruoder «один его брат», а теперь говорят ein Bruder von ihm. В итальянском языке притяжательные местоимения не являются определенными, откуда возможны un mio amico; alcuni suoi amici; con due о tre amici suoi; Si comunicarono certe loro idee di gastronomia (Cepao). Таким образом, для того, чтобы сделать выражение определенным, нужен артикль: il mio amico. Однако к этому правилу есть интересное исключение: артикль не употребляется при существительных, обозначающих близкое родство: mio fratello «мой брат», suo zio «его дядя». Если не ошибаюсь, это употребление началось с таких сочетаний, как mio padre, mia madre, где определенность является естественным следствием того, что у человека может быть только один отец и одна мать. Впоследствии такое употребление распространилось по аналогии на другие названия родства. Вполне естественно, что при форме множественного числа артикль нужен: i miei fratelli; с другой стороны, вполне естественно и то, что он не употребляется при предикативе: questo libro и mio «эта книга моя». Во французском языке притяжательные местоимения являются определенными, что подтверждается их сочетанием с формами сравнительной степени, например mon meilleur ami «мой лучший друг». Здесь местоимение играет такую же роль, как артикль в сочетании le meilleur ami Ср., однако, партитивный артикль в предложении J'ai eu de ses nouvelles.. Другая форма употребляется в (устарелом) сочетании un mien ami = ит. un mio amico, теперь обычно un de mes amis (un ami а moi). В английском языке неопределенность притяжательного местоимения передается сочетанием с of: a friend of mine «мой друг», some friends of hers «некоторые ее друзья»; ср. также any friend of Brown's «любой из друзей Брауна»; это сочетание употребляется также, чтобы избежать столкновения притяжательного местоимения (или родительного падежа) с каким-либо другим определяющим местоимением: that noble heart of hers; this great America of yours и т.п. Поскольку партитивное объяснение здесь исключается Это единственное объяснение, признаваемое Зонненшейном (§ 184); он пишет: „В предложениях типа Не is a friend of John's „Он друг Джона“ под-разумевается существительное: of John's означает of John's friends, так что данное предложение оказывается эквивалентом предложения Не is one of John's friends „Он один из друзей Джона“. Здесь of означает „из числа“. Но разве a friend of John's friends = one of John's friends? эти конструкции можно назвать «псевдопартитивными».

Теперь мы перейдем к неограничительным адъюнктам, например: My dear little Ann! «Дорогая Анна!» Адъюнкты употреблены здесь не для того, чтобы выделить среди нескольких Анн ту Анну, о которой идет речь, а лишь для того, чтобы охарактеризовать ее; их можно назвать украшающими («epitheta ornantia»), или, с другой точки зрения, вставными (parenthetic) адъюнктами. Их употребление обычно носит характер эмоциональный или даже сентиментальный (впрочем, не всегда лестный для обозначаемого лица); ограничительные же адъюнкты всегда бывают чисто интеллектуальными. Первые очень часто употребляются с именами собственными: Rare Ben Jonson, Beautiful Evelyn Hope is dead (Browning); poor hearty, honest, little Miss La Creevy (Dickens); dear dirty Dublin; франц. le bon Dieu. В сочетании this extremely sagacious little man определительным адъюнктом является только this, остальные адъюнкты дают дополнительную характеристику человека; но в предложении Не is an extremely sagacious man налицо ограничительный адъюнкт.

Иногда могут возникать сомнения относительно того, с каким адъюнктом мы имеем дело. His first important poem обычно означает «первое среди его значительных стихотворений» (после того, как он написал несколько незначительных стихотворений), но это словосочетание может иметь в виду также первое стихотворение, которое он вообще написал, и отмечать, что оно является значительным (это проявляется в устной речи в мелодике, а в письменной - постановкой запятой). The industrious Japanese will conquer in the long run «Трудолюбивые японцы в конце концов победят»: что это означает - или то, что японцы как нация победят, потому что они трудолюбивы, или то, что победят те из японцев, которые являются трудолюбивыми?

Хороший пример различия между двумя типами адъюнктов дает «французская грамматика» Бepнxapдa Шмица (Bernhard Schmitz): Arabia Felix - это определенная часть Аравии; однако в известной эпиграмме об Австрии, которая расширяет свои границы с помощью браков, в то время как другие государства могут достигнуть этого только войной, говорится: Tu, felix Austria, nube. То же различие между препозитивным неограничительным и постпозитивным ограничительным адъюнктом отражается и в известных правилах французской грамматики: сочетание ses pauvres parents подразумевает всех родственников данного лица и имеет оттенок сострадания, в то время как ses parents pauvres имеет в виду только бедных родственников; однако это различие не проведено последовательно для всех прилагательных.

Различие между двумя типами адъюнктов важно в применении к относительным предложениям. В английском языке местоимения who и which могут употребляться в относительных предложениях обоих типов, а местоимение that или отсутствие местоимения возможно только в ограничительных предложениях: The soldiers that were brave ran forward «Те солдаты, которые отличались храбростью, побежали вперед»; The soldiers, who were brave ran forward «Солдаты, которые отличались храбростью, побежали вперед»; Every body I saw there worked very hard «Все, кого я там увидел, работали усердно». Это различие можно сделать еще более очевидным, вставив слово all «все»: all the soldiers that were brave… «все солдаты, которые отличались храбростью…»; the soldiers, who were all of them brave… «солдаты, которые все отличались храбростью…». Следует отметить, что существует также заметное различие в мелодике: неограничительное предложение начинается с более низкого тона, чем ограничительное; кроме того, пауза допустима перед неограничительным предложением, но едва ли возможна перед ограничительным; ср. употребление запятой. В датском языке это различие проявляется в артикле, который стоит при определяемом существительном: (Alle) die soldater som var modige lшb frem «(Все) те солдаты, которые отличались храбростью, побежали вперед»; Soldaterne som (alle) var modige, lшb frem «Солдаты, которые (все) отличались храбростью, побежали вперед». Но этот критерий применим не всегда; если при определяемом есть другой адъюнкт, то единственное различие будет заключаться в том, что на препозитивный артикль будет падать ударение: 'de franske soldater som… «те французские солдаты, которые…»; de 'franske soldater, som… «французские солдаты, которые…» Так называемое распространяющее (continuative) относительное предложение, конечно, не является ограничительным: Не gave the letter to the clerk, who then copied it «Он передал письмо клерку, который затем переписал его»; дат. Han gav brevet til kontoristen, som sе skrev det av (но:…to the clerk who was to copy it «…клерку, который должен был переписать его»; дат….til den kontorist som skulde skrive det av).

Следующие примеры являются дополнительной иллюстрацией двух типов относительных предложений - адъюнктов: There were few passengers that escaped without serious injuries; There were few passengers, who escaped whithout serious injuries; They divide women into two classes: those they want to kiss, and those they want to kick, who are those they don't want to kiss.

Разграничение между ограничительными и неограничительными адъюнктами (и те и другие являются в известном смысле определителями) не затрагивает количественных адъюнктов, таких, как many, much, some, few, little, more, less, no, one, и других числительных. Всякий раз, когда они встречаются с прилагательными в качестве адъюнктов к одному и тому же первичному слову, они всегда занимают первое место: many small boys «много маленьких мальчиков», much good wine «много хорошего вина», two young girls «две молодые девушки». Существует любопытное соотношение между такими квантификаторами (quantifiers), с одной стороны, и сочетаниями существительных, обозначающих число или количество, с группой «of + существительное», с другой стороны (а в языках с более сложной системой форм - партитивный родительный падеж или партитивный падеж): слово hundred - «сто» первоначально было существительным и до настоящего времени трактуется как существительное во множественном числе: hundreds of soldiers «сотни солдат», но в единственном числе, несмотря на предшествующее one, или а оно трактуется как другие числительные: a hundred soldiers «сто солдат»; также three hundred soldiers «триста солдат»; ср. dozens of bottles «дюжины бутылок», a dozen bottles «дюжина бутылок». В английском языке мы находим a couple of days, a pair of lovers, а в немецком - ein paar Tage и в датском - et par dage; даже die paar Tage, de par dage, точно так же, как die zwei Tage, de to dage. Английском сочетаниям much wine, many bottles, no friends соответствуют франц. beaucoup de vin, beaucoup de bouteilles, pas d'amis; английскому же a pound of meat, a bottle of wine - нем. ein Pfund Fleisch, eine Flasche Wein, дат. et pund kшd, en flaske vin и т.п.

Везде, где развивается неопределенный артикль, он всегда представляет собой неэмфатическую форму числительного one «один»: uno, un, ein, en, an (а); кит. i есть слабая форма от yit (русск. один часто употребляется как неопределенный артикль). В английском языке а обнаруживает иногда свойства числительного, например: four at a time «четыре за (один) раз», birds of a feather «птицы одного и того же оперения». В некоторых случаях полные и ослабленные формы являются синонимичными, например: one Mr. Brown = a Mr. Brown «некий мистер Браун»; можно сказать также a certain Mr. Brown. Такое употребление слова certain «определенный» напоминает о том, что в тех случаях, когда употребляется «неопределенный» артикль, в действительности подразумевается нечто вполне определенное. Поэтому «неопределенный» артикль в грамматическом смысле по существу означает «то, что (еще) не будет названо», например, в начале рассказа: In а certain town there once lived a tailor who had a young daughter «В некоем городе жил-был портной, у которого была молоденькая дочка»; продолжая рассказ, мы со словом tailor употребим определенный артикль: The tailor was known in that town under the name of и т.д. «Портной был известен в этом городе под таким-то именем». (Относительно «обобщающего» употребления неопределенного артикля см. стр. 171 и гл. XV.)

Так как неопределенный артикль представляет собой ослабленное числительное, он не употребляется с «неисчисляемыми» существительными (названиями массы, mass-words, гл. XIV). Поскольку one «один», а следовательно, а(n), не имеет формы множественного числа, постольку во множественном числе не бывает и неопределенного артикля, если не причислять сюда своеобразное испанское unos. Однако некое подобие неопределенного артикля развилось своеобразным путем во французском языке для употребления с названиями массы и с формами множественного числа - это «разделительный (партитивный) артикль»: du vin, de l'or, des amis. Первоначально это были, конечно, предложные группы, но теперь здесь едва ли ощущается предлог; во всяком случае, он может употребляться после другого предлога: avec du vin; j'en ai parlй а des amis. Теперь это такой же адъюнкт, как любое числительное или как синонимичное quelque(s) или англ. some.

Нексус
Теперь мы переходим к тому, что выше (стр. 108) было обозначено термином «нексус». Мы приводили при этом пример: The dog barks furiously «Собака лает яростно» в противоположность юнкции a furiously barking dog «яростно лающая собака». Третичное слово furiously «яростно» является одним и тем же словом в обоих сочетаниях, следовательно, его можно не рассматривать. Соотношение между The dog barks «Собака лает» и a barking dog «лающая собака», очевидно, сходно с соотношением между the rose is red «роза красная» и a red rose «красная роза». В случаях The dog barks и The rose is red налицо законченное значение, законченные предложения, в которых the dog и the rose принято называть подлежащими, a barks и is red - сказуемыми; сочетание же в целом называют предикацией. Но в чем состоит различие между этими и другими сочетаниями?

Пауль полагает, что адъюнкт представляет собой ослабленное сказуемое (ein degradiertes Prдdikat, см. «Prinzipien der Sprachgeschichte», Halle, 1909, стр. 140 и сл.); подобным же образом Шеффилд (Sheffield) заявляет, что адъюнкт «подразумевает скрытую связку» (a latent copula, «Grammar and Thinking», New York, 1912, 56). Это значит, что сочетание a red rose равно сочетанию a rose which is red или произошло из него, а потому red всегда будет своего рода предикативом. Не следует забывать, что таким образом в сочетание незаметно протаскивается относительное местоимение, и оно превращает все словосочетание в адъюнкт (атрибут, эпитет). Barking вовсе не является ослабленным barks, хотя a barking dog - это a dog who barks. Пеано (Peano) более прав, когда он говорит, что относительное местоимение и связка представляют собой положительное и отрицательное добавление одного и того же количества и что они взаимно погашаются (англ. which = - is, или - which = + is), и таким образом, which is = 0.

По мнению Пауля, юнкция (Attributivverhдltnis) развилась из предикативных отношений, а поэтому в конечном счете - из предложения. Однако Суит ничего не говорит о приоритете этих двух сочетаний, когда заявляет, что «ассумпция» (т.е. «юнкция») - это подразумеваемая или потенциальная предикация, а предикация - своего рода усиленная или развернутая «ассумпция»; «New English Grammar», § 44. Однако такой подход к вопросу ни к чему не приводит.

Вундт (Wundt) и Зюттерлин (Sьtterlin) разграничивают оба типа сочетаний как открытые и закрытые сочетания (offene und geschlossene Wortverbindungen). Было бы, пожалуй, правильнее сказать, что одно сочетание является незаконченным и заставляет ожидать продолжения (a red rose - «Ну и что с этой розой?»), а другое вполне закончено и образует связное целое (The rose is red). Первое сочетание - безжизненное и застывшее, а второе - живое. Последнее свойство приписывается обычно наличию предикативной формы глагола (The rose is red; The dog barks), и, конечно, в названии глагола в китайских грамматиках («живое слово») (в противоположность существительному, которое лишено жизни) есть большая доля истины. И все же не столько сами слова, сколько их сочетания либо содержат жизнь, либо лишены ее; как мы скоро увидим, бывают сочетания без предикативной формы глагола, которые во всех отношениях могут быть поставлены в один ряд с сочетаниями типа The rose is red, The dog barks. Такие сочетания образуют предложения, т.е. законченные сообщения, а это, конечно, очень важно - даже с точки зрения грамматиста. Но совершенно то же соотношение, которое обнаруживается между первичным и вторичным словом в подобного рода законченных предложениях, мы находим также в огромном числе других сочетаний, не настолько законченных и завершенных, чтобы образовать настоящие предложения. Чтобы убедиться в этом, достаточно рассмотреть обычные подчиненные предложения: ср. (I see) that the rose is red «(Я вижу), что роза красная», (She is alarmed) when. the dog barks «(Она тревожится), когда лает собака». Далее: соотношение между последними двумя словами в сочетании Не painted the door red «Он окрасил дверь в красный цвет» явно аналогично соотношению, существующему в сочетании The door is red «Дверь красная» и отлично от соотношения в сочетании the red door «красная дверь»; по существу, в том же самом отношении друг с другом находятся и понятия «доктор» и «прибывать» в следующих четырех сочетаниях: 1) The Doctor arrived «Доктор прибыл»; 2) I saw that the Doctor arrived «Я видел, что доктор прибыл»; 3) I saw the Doctor arrive «Я видел, как прибывал доктор»; 4) I saw the Doctor's arrival «Я видел прибытие доктора». Все эти сочетания и некоторые другие, которые будут рассмотрены в следующей главе, объединяет то, что я называю нексусом. Теперь я постараюсь определить различие, существующее между нексусом и юнкцией. Прошу читателя помнить, что, с одной стороны, наличие предикативной формы глагола для нексуса является необязательным, а с другой стороны, нексус не всегда представляет собой законченное предложение.

В юнкциях вторичный элемент (адъюнкт) присоединяется к первичному слову в качестве этикетки, или различительного знака: дом характеризуется или как соседний дом или как дом доктора.

Адъюнкт и первичное слово вместе взятые образуют одно обозначение, сложное название для предмета, который, вообще говоря, можно было бы обозначить простым названием. И действительно, вместо новорожденная собака мы часто говорим щенок, а вместо глупый человек можно сказать дурак, ср. также сложные наименования a female horse, the warm season, an unnaturally small person, an offensive smell с соответствующими простыми наименованиями: a mare, the summer, a dwarf, a stench и т.п. To, что в одном языке выражается одним словом, в другом часто приходится передавать сочетанием первичного слова с адъюнктом: англ. claret «красное вино», франц. vin rouge; с другой стороны - франц. patrie «родина», англ. native country. Таким образом, юнкция - это единство или единое понятий, выраженное более или менее случайно посредством двух элементов Подобным же образом сочетание вторичного слова с третичным иногда обозначает то, что можно передать одним вторичным словом: очень малень-кий = крошечный, чрезвычайно большой = огромный, плохо пахнем = воняет..

Нексус, напротив, всегда содержит два понятия, которые обязательно должны оставаться раздельными: вторичное слово присоединяет нечто новое к тому, что уже было названо. Юнкция - это нечто застывшее и неподвижное, а нексус - нечто гибкое, или как бы более живое и расчлененное. Сравнения, конечно, всегда в какой-то степени неадекватны, однако все это трудно выразить строго логическим и научным способом; поэтому я позволю себе сказать, что адъюнкт присоединяется к первичному слову точно так же, как нос и уши прикрепляются к голове, а присоединение аднекса аналогично присоединению головы к туловищу или двери к стене. Юнкция подобна картине, а нексус - процессу или драме. Различие между сложным наименованием для одного и того же понятия и соединением одного понятия с другим можно легко увидеть из сопоставления двух предложений: The blue dress is the oldest «Голубое платье самое старое» и The oldest dress is blue «Самое старое платье голубое». Новое, сообщаемое о платье, в первом случае состоит в том, что оно самое старое, а во втором - в том, что оно голубое; ср. также A dancing woman charms «Танцующая женщина очаровывает» и A charming woman dances «Очаровательная женщина танцует».

Теперь рассмотрим несколько подробнее различные грамматические сочетания, которые характеризуются как нексус. Некоторые из них хорошо известны грамматистам, но сопоставление их с этой точки зрения, насколько мне известно, является новым.

Глава IX. Различные виды нексуса

Предикативная форма глагола. Инфинитивный нексус. Нексус без глагола. Нексус-дополнение и т.п. Нексус-субъюнкт. Нексус отклонения. Заключение. Связка. Предикатив.

Предикативная форма глагола
Стремясь дать классификацию различных типов нексуса, мы прежде всего должны упомянуть те три типа, которые содержат предикативную форму глагола: во-первых, обычные законченные предложения, например: The dog barks «Собака лает», The rose is red «Роза красная»; во-вторых, те же самые сочетания в составе придаточных предложений, выступающие уже как часть предложения: She is afraid when the dog barks «Она боится, когда собака лает», I see that the rose is red «Я вижу, что роза красная», в-третьих, очень интересное явление, представленное следующим случаем: Arhtur whom they say is kill'd to-night «Артур, про которого говорят, что он был убит сегодня вечером» (Шекспир, Король Иоанн, IV, 2, 165). Нексус whom is kili'd служит дополнением к they say; отсюда употребление винительного падежа whom. В приложении я приведу другие примеры для этой конструкции, а равно и мои доводы в пользу формы whom, которая рассматривается обычно как грубая ошибка.

Инфинитивный нексус

Теперь рассмотрим ряд конструкций, содержащих инфинитив. Винительный с инфинитивом. Примеры: I heard her sing «Я слышал, что она поет», I made her sing «Я заставил ее петь», I caused her to sing «Я вынудил ее петь» (в некоторых сочетаниях - с частицей to, в других - без нее). Подобным же образом обстоит дело и в других языках. Суит (§ 124) отмечает различие между предложениями I like quiet boys «Я люблю спокойных мальчиков» и I like boys to be quiet «Я люблю, когда мальчики спокойны»; последнее предложение не предполагает ни малейшей приязни по отношению к мальчикам, как первое предложение; однако Суит не видит действительной причины этого различия; по его мнению, «I like грамматически управляет только слевом boys, a to be quiet является лишь грамматическим адъюнктом к boys». Более правильным было бы сказать, что дополнением является не одно слово boys, а весь нексус, состоящий из первичного слова boys и инфинитива; точно так же дополнением было бы все придаточное предложение, а не только его подлежащее, если бы мы изложили эту мысль следующим образом: I like that boys are quiet «Я люблю, когда мальчики спокойны». (Эта конструкция с глаголом like встречается редко, хотя Оксфордский словарь и приводит соответствующий пример из Скотта; с другими же глаголами, которые также сочетаются с «винительным с инфинитивом», например с глаголами see «видеть», believe «думать, полагать», она общеупотребительна.) Зонненшейн (§ 487) в этой связи говорит о «двух прямых дополнениях» и приводит соответствующие предложения наравне с предложением Не asked те a question «Он задал мне вопрос», однако такое сопоставление необоснованно, поскольку без изменения значения можно сказать Не asked a question «Он задал вопрос», в то время как предложение I like to be quiet «Я люблю быть спокойным» совершенно отличается от предложения со словом boys. Отношение между словом boys и инфинитивом совершенно иное, чем отношение между словами те и a question, но оно совершенно такое же, как отношение между членами любого другого нексуса, например между подлежащим и сказуемым законченного предложения.

Та же конструкция часто встречается в английском языке, когда нексус является дополнением не к глаголу, а к предлогу, или, вернее, к выражению, состоящему из глагола и предлога, которое часто бывает синонимично простому глаголу (look on = consider «рассматривать», prevail on = induce «побудить» и т.п.). Примеры: I looked upon myself to be fully settled «Я считал себя совершенно устроенным» (Свифт); She can hardly prevail upon him to eat «Она едва может убедить его поесть»; You may count on him to come «Вы можете рассчитывать на то, что он придет».

Предложение I long for you to come «Я желаю, чтобы вы пришли» можно проанализировать таким же образом, но подобный анализ не применим к некоторым другим сочетаниям for с инфинитивом, развившимся в современном английском языке. Первоначально предложение It is good for a man not to touch a woman расчленялось следующим образом: It is good for a man - not to touch a woman; однако позже оно было переосмыслено как It is good - for a man not to touch a woman, где for a man было понято как более тесно связанное с инфинитивом. Это создало возможность помещать for и слово, которым оно управляет, на первом месте: For a man to tell how human life began is hard (Мильтон); For you to call would be the best thing, и употреблять than: Nothing was more frequent than for a bailiff to seize Jack (Свифт); Nothing could be better than for you to call: for и его дополнение являются здесь не чем иным, как первичным компонентом (подлежащим) нексуса, вторичным компонентом которого является инфинитив; сочетания типа It might seem disrespectful to his memory for me to be on good terms with [his enemy] (Miss Austen) показывают, как далеко отошла эта конструкция от своего первоначального употребления. Ведь to his memory выполняет здесь ту же функцию, какую первоначально выполняло предложное сочетание с for. (См. мою статью по поводу этого сдвига в «Festschrift W. Viлtor», «Die neueren Sprachen», 1910).

Эти явления английского языка находят близкое соответствие в старославянском языке, где дательный с инфинитивом часто встречается в тех случаях, когда греческий и латинский языки употребили бы винительный с инфинитивом; см. Miklosich, Synt., 619; Vondrбk, Vergleichende slavische Grammatik, Gцttingen, 1906, 2, 366, а особенно С. W. Smith в Opuscula philol. ad I.N. Madvigium, 1876,21 и сл. Из таких предложений, как ст.-слав. добро есть намъ сьде быти «Хорошо нам быть здесь», где инфинитив первоначально соотносился с «хорошо», впоследствии получились и такие предложения, как не добро есть многомъ богомъ быти «Нехорошо иметь много богов»; эта конструкция употребляется также с глаголами, которые не могут обычно сочетаться с дательным падежом. В древних германских языках существовала аналогичная конструкция, почему Гримм и другие говорят о дательном с инфинитивом в готском языке: Jah warю юairhgaggan imma юairh atisk «И случилось ему пройти через поле» (Марк, II, 23); сходные примеры есть в других германских языках. Однако эти случаи можно рассматривать лишь как первые неудавшиеся попытки по сравнению с тем развитием, которое оказалось таким плодотворным в славянских языках (см. интересное рассмотрение этого вопроса у Morgan Callaway, The Infinitive in Anglo-Saxon, Washington, 1913, стр. 127, 248 и сл., где цитируются авторы, писавшие ранее по этому вопросу).

Мы видели, что первичное слово, которое является фактически подлежащим инфинитива, может стоять в винительном и в дательном падежах и с предлогом for; но в некоторых языках оно может иметь и форму именительного падежа. В среднеанглийском языке общий падеж существительных, представляющий собой в равной степени более ранние именительный и винительный, употреблялся в сочетаниях типа Lo! swich it is a millere to be fals (Чосер); And verelye one man to lyue in pleasure, whyles all other wepe… that is the parte of a iayler (Mop). У местоимений мы находим именительный падеж: Thow to lye by our moder is to muche shame for vs to suffre (Мэлори). В испанском языке находим именительный: Es causa bastante Para tener hambre уо? «Достаточная ли это причина, чтобы я был голодным?»; Quй importarб, si estб muerto Mi honor, el quedar yo vivo! «Какое значение имеет то, что я остался жив, если моя честь умерла?«

(Оба предложения из Кальдерона, «Сал. альк.», 1.308 и 2. 840.) Подобным же образом обстоит дело и в итальянском, а также в португальском языке с eu «я « Для форм 2-го лица единственного числа и для множественного числа пор-тугальский язык выработал другой способ обозначения смыслового подлежа-щего инфинитива, а именно -- „флективный инфинитив“: ter-es (=англ. for thee to have), мн. ч. ter-mos, ter-des, ter-em (Diez, Gramm., 2.187, 3. 220; некоторые считают, что эти формы с исторической точки зрения следует объ-яснять не как результат того, что инфинитив по аналогии приобрел личные окончания, а непосредственно из личных форм; однако такое объяснение не меняет существа данных форм с точки зрения их современного употребления).. Ит. prima di narrarci il poeta la favola, в котором инфинитив имеет как подлежащее, так и два дополнения, очень напоминает придаточное предложение («перед тем, как поэт расскажет нам рассказ»). От последнего оно отличается лишь отсутствием предикативной формы глагола. Подобные явления, как указывает Штейнталь, существуют и в арабском языке (Steinthal, Charakteristik, 267). Вот как он переводит один из примеров: «Сообщено-мне умерщвление (им. п.) Махмуд (им. п.) его-брата», т.е. «что Махмуд убил своего брата».

Следующие примеры показывают, что именительный падеж имеет еще одну возможность быть смысловым подлежащим к инфинитиву. Если дополнение к he believes в предложении Не believes me to be guilty «Он считает, что я виновен» представляет собой нексус, состоящий из четырех последних слов, необходимо признать, что и в пассивной конструкции I am believed to be guilty «Полагают, что я виновен» подлежащим является не I, а нексус I to be guilty, хотя эти слова и не расположены рядом, а лицо глагола определяется лишь первым словом. То, что «полагается» (am believed) - это моя вина. Аналогичное положение находим в Не is said (expected, supposed) to come at five «Ожидается его прибытие в пять часов», I am made (caused) to work hard «To, чего хотят добиться, есть не «я», а «моя работа»»; соответственно и в других языках Зонненшейн (§ 301) говорит, что в предложении Не is believed by me to be guilty инфинитив to be является „сохраненным дополнением“, как вини-тельный падеж в предложении Не was awarded the prize (пассивная форма от They awarded him the prize). Но это сопоставление совсем не убедительно..

Те же соображения остаются в силе и для активных конструкций, таких, как англ. Не seems to work hard «Он, кажется, работает усердно», нем. Er scheint hart zu arbeiten, франц. Il semble (paraоt) travailler durement (в датском языке употребляется пассивная форма, как и в приведенных выше предложениях: Han synes at arbejde hеrdt): подлинным подлежащим во всех этих предложениях является выделенный нексус Трудно сказать, применил ли бы Зонненшейн (указ. соч.) термин „сохранен-ное дополнение“ к инфинитиву в предложении Не seems to be guilty.. Этот анализ нужно последовательно перенести на случаи типа англ. Не is sure (likely) to come; She happened to look up и т.п., хотя такие конструкции восходят к более старым, в которых слово, стоящее сейчас в именительном падеже, ставилось в дательном падеже.

Все инфинитивные конструкции, рассмотренные до сих пор, представляют собой первичные компоненты главного предложения;: теперь мы перейдем к тем редким случаям, когда аналогичные конструкции функционируют в качестве субъюнкта: ср., например, The caul was put up in a raffle to fifty members at half-a-crown a head, the winner to spend five shillings (Диккенс); We divided it: he to speak to the Spaniards and I to the English (Дефо). Инфинитив имеет здесь то же значение чего-либо предстоящего или предуказанного, как в предложении Не is to spend «Ему предстоит потратить»; можно сказать, что нексус в целом употребляется вместо громоздкого сочетания the winner being to spend; оно будет рассмотрено ниже.

Еще один вид нексуса обнаруживается, как уже отмечалось. (см. стр. 131), в конструкциях типа I heard of the Doctor's arrival «Я слышал о прибытии доктора». Но для рассмотрения таких отглагольных существительных потребуется специальная глава (см. гл. X). Здесь же следует лишь упомянуть, что сходство между такими конструкциями и предложениями типа The Doctor arrived «Доктор прибыл» отмечается традиционным термином «субъектный родительный падеж» в противоположность «притяжательному родительному падежу» (the Doctor's house «дом доктора», the Doctor's. father «отец доктора»).

Нексус без глагола
Наконец, есть ряд нексусов, которые не содержат ни предикативной формы глагола, ни инфинитива, ни отглагольного существительного.

Здесь мы прежде всего находим так называемые именные предложения, состоящие из подлежащего и предикатива, выраженного либо существительным, либо прилагательным. Эти предложения чрезвычайно распространены в языках, которые не развили «связку», т.е. глагол со значением «быть»; они имеются и в языках, где есть «связка», но где она не употребляется так широко, как, например, в английском языке. Среди последних мы находим ряд древнейших языков нашей семьи, например греческий: см. особенно Meillet, La phrase nominale en indo-europйen, «Mйmoires de la Sociйtй de Linguistique», 14, 1906, стр. 1 и сл. В русском языке такая конструкция является обычной: Я болен, Он солдат; в английском в этих случаях употребляется настоящее время глагола be: I am ill, He is a soldier. В русском языке наблюдается различие в форме прилагательного в зависимости от того, как оно употребляется: или как предикатив или как адъюнкт: ср., например, дом нов (= англ. the house is new), дом новый (= англ. a new house, the new house). Однако глагол «быть» употребляется в других временах, а также в предложениях, в которых идет речь о существовании предмета.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21